А ВЫ свой голос уже цените на уровне перечисленных.
Другое поколение - гавнистость ,нечеловечность и наглость, вот что теперь ценится.
Golos. В сравнении со мной ты просто пизденыш(по русски).
...ну что тут ответишь... 
А ему отвечать ничего и не надо!

Вякает и вякает что-то между нашими постами кто-то, ну и пусть вякает!
Не надо обращать на него внимания.
Вспоминается эпизод из "12 стульев", когда отец Фёдор «доставал» инженера Брунса по поводу продажи его гарнитура.
«…И отец Федор осторожно,
чтобы не было больно, стал постукивать голо-
вой о гравий…»
«…Инженер раздраженно махнул рукой и холодно сказал:
- Вы ваши шутки бросьте. Ни в какие рассуждения я больше не пускаюсь.
Стулья оценены мною в двести пятьдесят рублей, и я не уступлю ни копейки.
- Пятьдесят! - предложил отец Федор.
- Мусик! - сказал инженер. - Позови Багратиона. Пусть проводит гражданина!
- Не корысти ради...
- Багратион!
Отец Федор в страхе бежал, а инженер пошел в столовую и сел за гусика.
Любимая птица произвела на Брунса благотворное действие. Он начал
успокаиваться.
В тот момент, когда инженер, обмотав косточку папиросной бумагой,
поднес гусиную ножку к розовому рту,
в окне появилось умоляющее лицо отца Федора.
- Не корысти ради, - сказал мягкий голос. - Пятьдесят пять рублей.
Инженер, не оглядываясь, зарычал. Отец Федор исчез.
Весь день потом фигура отца Федора мелькала во всех концах дачи. То
выбегала она из тени криптомерий, то возникала она в мандариновой роще,
то перелетала через черный двор и, трепеща, уносилась к Ботаническому саду.
Инженер весь день призывал Мусика, жаловался на психа и на головную боль. В наступившей тьме время от времени раздавался голос отца Федора.- Сто тридцать восемь! - кричал он откуда-то с неба.
А через минуту голос его приходил со стороны дачи Думбасова.- Сто сорок один, - предлагал отец, - не корысти ради, господин Брунс, а токмо...
Наконец инженер не выдержал, вышел на середину веранды и, вглядываясь в темноту, начал размеренно кричать:
- Черт с вами! Двести рублей! Только отвяжитесь.
Послышался шорох потревоженных бамбуков, тихий стон и удаляющиеся ша-
ги. Потом все смолкло…»
А у нас пока ещё не смолкло!
Фонит, ну и пусть фонит!
Или правильней "вонит"? Или "воняет"?
