Печать

[сибиряк]

.........
Слышал, вы тут любите перфекционизм? Получите!
 

Это фото Вашего компа вид сзаду?

Не-е-е. Мой-то покруче будет!  

[egor54]

Флотские байки. Деревянная бомба.

Часть 1

По местам стоять, БПК «Адмирал Смышленый» по левому борту принимать…

Еще совсем недавно, чуть больше двадцати лет назад, в то время, когда над океанскими просторами гордо развивался советский военно-морской флаг, в столице Северного Флота, городе Североморске, и случилась эта невероятная история. Сейчас, когда Россия донашивает наследство великой империи, а офицеров превращают в подобие офисного планктона, подобное вряд ли возможно.

Исчезает стержень, уходит душа. То, что вчера воспринималось, как само собой разумеющееся, обрастает легендами и становится мифом. Всё становится обыденным, жёстко регламентированным и обеспеченным высоким денежным содержанием. Жаль….

Командир минно-торпедной боевой части большого противолодочного корабля (БПК) «Смышленый» лейтенант Вячеслав Малинин собирался в отпуск. Билет на самолет до Пулкова лежал у него в сейфе, деньги получены, а планы составлены. До вылета оставалось два дня, и сделать оставалось совсем немного, всего лишь поменять реактивные глубинные бомбы, входящие в состав боекомплекта корабля. (Бомба представляет из себя тело, похожее на веретено, весом сто двадцать килограммов и длиной порядка двух метров).

Для того чтобы доставить  бомбу на аппарель, её надо на специальных носилках пронести полкорабля. Кто же это будет делать? Поэтому на каждом корабле, который швартуется к стенке или пирсу лагом, то есть бортом, существуют железные желоба, представляющие из себя подобие горок для бобслея. Бомба вытягивается бомбометом наверх и вынимается вручную, что, кстати, тоже категорически запрещено. Почему, меня всегда удивляло, ведь это предусмотрено самой конструкцией и назначением пусковой установки.

 Но у нас всегда что-либо запрещают, особенно, если это совпадает со здравым смыслом. Матросы под руководством мичмана Сергеева привязывали к хвостовому оперению бомбы, из носовой части которой еще в бомбовом погребе был выкручен взрыватель, шкерт (прочную веревку) и аккуратно опускали бомбу на причал, где её принимали и укладывали в транспортировочный контейнер, напоминающий кассетницу на двенадцать бомб.

Лишенная взрывателя бомба абсолютно безопасна, поэтому командование всех уровней, как правило, смотрит на подобные действия без фанатизма. Так все шло и в это осеннее утро. Было достаточно тепло, солнце ещё не отправилось на зимнюю гулянку, и контейнеры быстро наполнялись извлеченными из недр корабля бомбами.

 Завтра должны были привезти новые и забрать выгруженные, а послезавтра – отпуск. Старпом, напроверявшись и наоравшись в первые полчаса выгрузки, которой он должен был руководить, ушел заниматься более важными делами.

И, как всегда и бывает, в тот момент, когда никакой беды и не ждали, она взяла и пришла, нагло усевшись на желоб, составленный из трех, скрепленных между собой частей, отчего крепления разошлись, и в образовавшуюся щель скользнула очередная опускаемая бомба.

Несколько мгновений, длившихся пару тысячелетий, она висела на шкерте, раскачиваемая заполярным ветром, пока тот не перетерся об острые края. И вдруг, подобно большому, сорвавшемуся с крючка карасю бомба шлепнулась прямо под борт корабля, между ним и третьим причалом…. И утонула…

Отпуск превращался в мираж, в Славиной голове, сменяя друг друга, проносились образы святой инквизиции и «доброе» лицо комбрига. Он почти физически ощущал на своей шее жесткие пальцы судьбы….

- Да ладно, Слава, что-нибудь придумаем….

- Что ты придумаешь, Михалыч? Докладывать надо. Ведь ни хрена от этой железки не случится, а панику наведут. Корабли в море выгонят, гэбешников нагонят, водолазов пришлют, а меня просто порвут.

- Это если доложить. А если так…..

Мичман Сергеев что-то настойчиво и долго зашептал на ухо своему командиру.

- Ну, если прокатит…..

- С тебя коньяк, командир…..

Через несколько минут целостность жёлоба была восстановлена, матросам велено держать язык за зубами, благо способов убеждения в те годы было достаточно, и выгрузка пошла своим ходом. А мичман Сергеев помчался в ремонтные мастерские эскадры, которые располагались около второго КПП, прихватив с собой трехлитровую канистру шила (корабельного спирта).

Слава закончил выгрузку, передал боезапас под охрану вахте трапа и доложил старшему помощнику командира корабля об окончании выгрузки и о том, что за время ее проведения никаких происшествий не случилось. После этого стал метаться по каюте, как тигр в клетке, куря одну за другой, ожидая своего мичмана.

Сергеев появился часа через два и заплетающимся языком доложил:

- Всё в порядке, Командир. Сделают они бомбу, как новенькую, никто не отличит. Ночью  на втором КПП дежурить будет мичман Телега, с «Макарова», он прикроет, и мы ее принесем.

- Не стуканёт?

- Васька-то, да за килограмм? Никогда.

Вздохнув, Слава открыл сейф и отдал Сергееву две бутылки. Отпускные запасы стремительно таяли.

- Правда, есть одна проблема….

- Что ещё за проблема?

- Да железной болванки у них такой нет. Они того, деревянную бомбу сделают…

- Убью….

- Да ладно, ладно, что ты…. Чай, не дураки мы. В середину  толстую трубу вставят и свинцом зальют… Всё в ажуре будет…

Это была самая длинная ночь в двадцати трехлетней жизни лейтенанта Малинина. В три часа ночи в кассету была вставлена бомба, на которую он даже не пошел смотреть. То ли сил не хватило, то ли боялся увидеть, что же все-таки наваял Сергеев со своими собутыльниками….

Через тридцать с небольшим часов самолет уносил Славу в город, у которого еще не успели забрать его имя, Ленинград. Малинин дремал в кресле, разморенный антистрессовыми микстурами, которыми накачался в буфете аэропорта, отходя от своих приключений. Самое страшное было позади….

Но это только казалось. Слава еще не знал, что судьба дала ему лишь временную передышку и, провожая глазами самолет, стояла у корня третьего причала, курила «Беломор», смеясь ему вслед сквозь желтые зубы….


Источник: http://maxpark.com/community/7033/content/3423395

[egor54]

Флотские байки. Деревянная бомба

Часть 2

Из пояснительной записки к курсовому по механике:
"А в качестве материала для этой шестерни выбираем дерево, потому что никто эту записку читать не будет."

Время неумолимо. Оно стремительно пожирает минуты, часы, дни…

Давно закончился отпуск, из памяти стали уходить три тридцать первых декабря подряд, которые приключились на «Смышлёном», и Славу уже перестали называть «мастером торпедного удара» после его знаменитой на весь флот стрельбы по крейсеру «Киров». История с бомбой, казалось, окончательно забылась….

На период болезни минера с новенького эсминца «Расторопный», больше известного на флоте под именем «Растопыренный», старший лейтенант Малинин был временно прикомандирован на его место, тем более что выходы «Смышлёного» в море на ближайшее время не были запланированы. К тому же, Славе, в перспективе, даже светило это место, так как минер планировался на классы. А это уже корабль первого ранга, повышение в должности, перспективы. Ведь, несмотря на все свои косяки, Слава был хорошим специалистом и командиром.

Это был шанс, кораблю в самое ближайшее время предстояло «покатать» группу генералов, прибывших на стажировку из Академии Генерального Штаба, показать всю мощь Северного Флота и, само собой, непереходимую пропасть, отделяющую пехоту от флота.

- Что, Командир, опять бомбы грузишь? Смотри не утопи, - съехидничал мичман Сергеев, подошедший к Малинину, который грузил очередные РГБ уже на эсминец.

- Типун тебе на язык, Михалыч. Сука ты, а не матрос. Только забывать стал.

- Не ссы, Слава, если бы хотели за жопу взять, давно взяли бы. Да все нормально, ребята хвост настоящий поставили, от утилизированной бомбы, хрен отличишь… А на базе, сам знаешь, лежит наша красавица и ждет утилизации, старенькая она, я смотрел….

- Иди, давай. Вернусь, пошутишь у меня….. Каркает, ходит.

Но, похоже, мичман Сергеев действительно сглазил. Слава делал все правильно. Его матросы, как чумовые, носились с носилками в руках, нося бомбы с причала на бак, аккуратно закладывая их в элеватор погреба без помощи пусковой. О желобах не могло быть и речи, хотя, придя проверить, как идет погрузка, злой Славин гений,  флагманский минер эскадры, капитан первого ранга Баранов, все же сказал:

- А с желобами быстрее было бы….

- Нет, Василий Петрович, корабль новый, все по инструкции.

- Ну-ну….. Поумнел…. Надо быть осторожнее.

Когда все бомбы были загружены, Слава, спустившись в погреб поинтересовался, как идет снаряжение взрывателями бомб первого залпа. Отложив в сторону мартышку (железный ключ с двумя штырями, которыми вкручивается в бомбу взрыватель), матрос ответил:

- Да в одну не лезет, тащщ…. (Тащщ – уникальная форма флотского обращения матроса к офицеру, полигон для филологических изысканий).

- Дай я…. Не лезет…. Вставлять надо правильно и полезет…

Взрыватель лез, но не накручивался. Когда Малинин усилил нажим на мартышку, из отверстия показалась деревянная стружка….

Судьба, у которой Слава становился любимым персонажем, решила проверить его в очередной раз. По невероятному стечению обстоятельств, его же деревянная бомба, бумерангом вернулась к нему. Конечно же, на базе оружия, никто и не собирался ремонтировать и подкрашивать бомбы.

Да, честно говоря, без этого можно вполне обойтись, пока не истекли сроки технической пригодности, поэтому нет ничего удивительного, что они полгода спокойненько пролежали на складе и вернулись к Славе. Это был полный пердомонокль…

- Черт с ней, потом разберемся, ставим следующую.

У Славы снова появилась передышка. В набор первого залпа бомба не вошла, война в ближайшее время не планировалась, поэтому смена бомб была маловероятна. Очередная смена боезапаса, когда деревяшка была бы обнаружена, должна была состояться только через три года, если, конечно, кораблю не придется раньше вставать в док или завод. Но он вроде новый.

А за три года….. Всё может случиться. Примерно такие мысли крутились в Славиной голове, когда он шёл к старпому. Докладывать об окончании погрузки.

- Что-то Вы бледный, Малинин…. Не заболели?

- Всё нормально, товарищ капитан второго ранга, устал просто….

- Молодой еще уставать. Навязались на мою голову. У вас, румынов, опять бардак.  Половину боекомплекта просроченного подкинули…

- Что! Бомбы надо будет менять!!!

- О, юноша, да на Вас лица нет. А все говорят, Малинин герой, киллер, чуть штаб флота не утопил…. Успокойтесь, кисейная барышня, не менять, а отстреливать, заодно генералов этих повеселим. Пусть эти сапоги посмотрят, как моряки воюют. Иди, разбирайся с накладными, партии, у которых в течение трех ближайших месяцев истекает срок пригодности, готовь на отстрел. Список мне.

- Когда список-то?

- Вчера. И еще, завтра выход, тебе надо сделать следующее…..

- И сколько у меня есть времени?

- Лейтенант, ты меня поражаешь, ведь уже старший. Сколько времени? Позавчера, вчера и сегодня. После отбоя доложишь. Иди. Подожди. Не пьяный?

- Да нет, что Вы…..

Дрожащими руками Слава листал накладные и наряды на полученный боезапас. Искомая бомба подлежала уничтожению путем отстрела. Это было спасением. В истории ставилась окончательная точка. Но как? Как можно выстрелить деревянную бомбу?!

А если не выстрелить? Если просто сделать запись, что выстрелил? Отстрелить надо двадцать четыре бомбы, в залповом режиме кто её отследит. Это хорошо, замечательно.

Но куда деть эту дурацкую бомбу и взрыватель???! Ведь лишняя остается… Деревянная. Из погреба не вынести. Только пилить. А взрыватель? Он же настоящий. И не оставишь, куда тогда бомба делась?! Ой, мама, роди меня обратно! Голова шла кругом, а Судьба, ехидно потирала руки и принимала ставки от всех заинтересованных лиц. У Славы оставалось два дня…. Всего два дня для того, чтобы её победить...

Источник: http://maxpark.com/community/7033/content/3423893

[egor54]

Флотские байки. Деревянная бомба.

Часть 3

- Я сегодня не такой, как вчера, - напевал старлей, спускаясь в погреб.
- А вчера-то уже не прошло..., – подпевала ему реактивная глубинная бомба…

Двадцать четыре бомбы, поблескивая поцарапанными бортами и плотно прижавшись друг к другу, теснились на элеваторе первой подачи. Деревянная бомба стояла самой последней. Объяснив старпому, что стрельба предстоит ответственная, а личного состава Слава не знает, старший лейтенант лично крутил «мартышку», снаряжая бомбы. А что ему оставалось? При его попытке вставить взрыватель в пустышку, правда неминуемо бы всплыла.

- Как там румын со «Смышленого»? А-то говорят, залетчик известный?

- Да вроде нет, товарищ Командир, сам взрыватели вкручивает, из погреба не вылезает, давно я таких минеров не видел…

- Страпом, может его доктор осмотрит? Подозрительно это все.

- Так ведь стрельба, лучше потом, когда вернемся.

- Ну-ну, смотри за ним….

В ночь перед стрельбой Слава решал мучительную головоломку, пытаясь решить, как ему списать бомбу, которую он даже не собирался загонять в бомбомёт.

В голову ничего не лезло, кроме бредовых идей о подрыве корабля, во время которого следы бомбы окончательно затеряются. Впереди маячил трибунал и, в лучшем случае, Побережье, если, конечно, повезет. В целом мире, который для Славы сузился до габаритов эскадренного миноносца, только одну человеку он мог довериться, приятелю еще со времен стажировки, комбату артиллеристу Андрею Воробьеву. К нему он и пошел, захватив с собой бутылку коньяка, благо сосед Андрея по каюте стоял вахтенным офицером.

- Ну, Сява, это полный аут.

- Да я знаю, делать-то что? Вернемся в базу, а бомба лишняя. Был бы мой корабль, придумал бы что, а тут?

- На своём ты уже придумал. Ладно, допивай коньяк, ножовка в погребе есть?

- Конечно. А зачем?

- Зачем, зачем, пилить твою бомбу будем.

- Точно, вынесем её кусками и утопим.

- Мы с тобой прямо маньяки, блин, потрошители.

- Точно, а чтоб утонула, мы взрыватель с ней утопим, он точно железный.

- Ты уверен?

- А чёрт его знает, проверить надо.

Бомбовый погреб хорош тем, что стены, пол и потолок у него железные. А железо очень толстое. И войти в него можно только через люк, который тоже железный и закрывается железной крышкой. В таких идеальных условиях два старлея, вооружившись ножовкой и фомкой, ломали «Галатею» мичмана Сергеева.

Отпиливая головную часть и ломая зубцы об металл, Вячеслав «тихим добрым словом» поминал своего «сундука», представляя, что ножовка ходит по его шее. Потом был полный риска и опасности переход на ют, переход, которому позавидовали бы авторы «Бондианы», а голливудские сценаристы немедленно побежали бы вешаться, а те, кто покрепче, - занимать места на бирже труда. Ведь если бы их хоть кто-то заметил, выносящих огромную сумку с «расчлененкой»….

Уже за полчаса до входа в полигон Слава сидел на своем КП и ждал команды…

Осталось совсем немного, и все страхи и сомнения растают, как дым. Совсем немного. Чуть – чуть…

- Славян, нас по погоде в базу возвращают, стрельбы не будет. – Перед Малининым, бледный, как тень отца Гамлета, появился Воробьев, сменившийся с ходового.

- Это полный …..

- Конечно, румын…. И я подписался. Что же теперь?

А где-то, далеко-далеко, а может, вообще нигде, Судьба медлила вытаскивать последнюю карту. Она уже сама не знала, куда приведет её развлечение, придуманное от скуки…

Но впереди показался Кильдин Западный, надо было что-то решать и она, залпом опрокинув стакан шила и занюхав рукавом, сунула в рот «беломорину» и, зажмурившись, достала карту…..

- Командиру боевой части три прибыть на ходовой пост к командиру бригады!

Крик по трансляции вывел Славу из ступора, в котором он прибывал после сообщения приятеля. «Уже все знают», - мелькнуло в голове и почему-то стало спокойно-спокойно….

- Товарищ комбриг, старший лейтенант Малинин, по Вашему приказанию прибыл!

- Ну, и что скажешь, Малинин? Сколько ты из меня кровь пить будешь?

- Да я….. Это… К стрельбе готовлюсь.

- Знаю, как готовишься. Торпеды уже все на флоте утопил? Теперь за бомбы взялся! – комбриг 56 бригады капитан первого ранга Бражник расстреливал глазами Славку, который ощущал себя сипаем, привязанным к пушечному жерлу….

- Какие бомбы?

- Какие, какие, реактивные, глубинные! Что застыл, как соляной столб? Дрожишь весь, тоже мне, фрунзаки пошли. Тебе сейчас двадцать четыре бомбы утопить предстоит. Генералы разорались, что им стрельбу не показали, Командующий приказал отстрелять на переходе, пока Западный проходить будем. Чтоб ни одной осечки, чтобы они в трубы сами запрыгивали, иначе, вместо них полетишь. Понял?!!

- Дда….Понял, товарищ Комбриг! Разрешите идти?!

- Валяй!

Когда Слава сел за сто первый прибор, то с первого раза даже не смог подать питание. Руки дрожали, мысли путались….. Судя по всему, у Судьбы выпала правильная карта….

- Ложусь на боевой курс! Командиру боевой части три РБУ – 6000 к стрельбе окончательно приготовить!

- Есть!

- Лежу на боевом, выполнить наведение!

- Наведение выполнено!

- Товсь

- Есть товсь!

- Залп!

- Залп произведен, бомбы вышли, замечаний нет! Товарищ командир, выстреляно двадцать Четыре бомбы.

- Есть. Вахтенный офицер. Запись в вахтенный журнал.

Слава лежал в каюте и балдел…. Теперь никто и никогда не сможет его прихватить. Он навсегда распрощался со своим деревянным проклятием….

Всё, бомба была «отстреляна», её уже не было. Всё было позади, впереди была целая жизнь, дальние страны, счастье и звание капитан – лейтенанта…..

Судьба, забравшись с ногами на стол и допивая Славин коньяк, с улыбкой смотрела на него и придумывала новые каверзы, о которых ему совсем скоро предстояло узнать. А утопленная полгода назад бомба спокойно лежала на дне, у третьего причала и, может быть, лежит до сих пор, хотя, кто знает….

Источник: http://maxpark.com/community/7033/content/3425805

[сибиряк]

История советского периода

Военный завод Росляково, Мурманская область. Территория солидная, завод
занимается ремонтом военных кораблей и подводных лодок. Охрану
территории завода и, соответственно, КПП несет ВОХРА. ВОХРА с большим
стажем.
Завод существует с года так 1935, и персонал охраны службу несет
преемственно по поколениям. Причем первые поколения начинали службу с
охраны зеков по зонам, которых тогда в Мурманской области было великое
множество, а после войны их переместили в Карелию, а персонал остался,
поэтому персонажи в охране - еще те!

Стою около КПП, курю, ожидаю приятеля с лодки, чтоб вместе ехать в
Мурманск. Наблюдаю картину: на КПП чешет молодой лейтенант в парадной
форме одежды и с огромным чемоданом. Ситуация понятная - первый отпуск у
молодого офицера!
На флоте законы такие - получил в зубы отпускной билет
- мотай бегом с корабля и до аэропорта не оборачивайся, пока не
передумали! Бывали случаи, когда и с самолета снимали на какой-нибудь
незапланированный выход в море! Или старпом какой-нибудь должок старый
внезапно вспомнит!

Поэтому желание лейтенанта убраться побыстрее с
территории завода вместе с чемоданом - вполне понятно!
Не тут-то было. На КПП на вахте легендарная личность - баба Зоя!
Знаменита она особенной бдительностью по отлавливанию нетрезвых офицеров
по возвращению в часть вечером. Никаких взяток не берет и неприступна
как скала! Офицеров ненавидит патологически! Может обманул какой-то гад
в молодые годы, а остальные теперь страдают!

Лейтенант влетает на КПП, ставит чемодан, стирает пот с лица и
предъявляет документы бабе Зое. В каких-то 2-х метрах за вертушкой на
проходной он видит выход в большой мир, где весело чирикают птички, куча
девушек в легких платьицах и долгожданная свобода на 30 суток!
Баба Зоя бдительно, вчитываясь в каждую букву изучает удостоверение
личности лейтенанта, раз пять сверяет фотографию на удостоверении с
красной и потной физиономией владельца. Внимательно изучает отпускной
билет. Все штампы в наличии, придраться вроде бы не к чему. Лейтенант
уже готов к первому глотку свободы - И ТУТ ОБЛОМ!

Где пропуск на вынос чемодана? Забыл! Через 3 часа самолет, добираться
до аэропорта минимум часа полтора! А здесь надо возвращаться на корабль
- 2 километра по территории завода, ловить старпома на территории,
который может быть где угодно, как на корабле так и в любом из цехов или
заводоуправлении, тащить старпома в каюту, чтоб он выписал пропуск на
проклятый чемодан, бежать от корабля километр до заводоуправления чтоб
поставить штамп на пропуск у легкомысленной девицы секретаря, которая то
же может шляться где угодно!

И где гарантия, что у старпома не изменилось настроение и он не подумал,
что молодого лейтенанта в отпуск летом отпускать это баловство, которое
ни к чему хорошему, кроме подрыва дисциплины не приведет?
Все эти мысли отразились на челе лейтенанта, когда он с горечью присел
на распроклятый чемодан, вытащенный с КПП и поставленный у проездных
ворот. Он с такой тоской взглянул на свободный мир за воротами, что даже
камень прошибла бы слеза. Камень, но не бабу Зою, которая от этой сцены
получала искреннее удовольствие.

Но не учла злая бабка что может сделать с человеком тяга к свободе!
Ворота проходной открываются, чтоб выпустить МАЗ, выходящий с территории
завода! У лейтенанта чело озаряется мыслью, он хватает свой чемодан и в
три огромных прыжка, которые вряд ли смог бы повторить чемпион мира по
тройным прыжкам, оказывается на подножке МАЗА, шофер которого его якобы
не видит и прибавляя скорость проезжает КПП.

Бабка вылетает на улицу, растегивает огромную кобуру, висящую на животе,
вытягивает оттуда такой же огромный наган, который носил наверное еще ее
дед, хватает его в две руки и по-ковбойски начинает выцеливать
лейтенанта!
А тот, улыбаясь, чувствует себя уже на свободе! И что-то его осенило
обернуться, чтоб посмотреть в последний раз на оставляемые им застенки!

И видит бабку, которая на полном серьезе готова его подстрелить как
куропатку!
И заключительная картина! Впереди МАЗА, бежит на огромной скорости
лейтенант с огромным чемоданом, а у ворот завода, выплюнув из уголка рта
чинарик "Беломора", хлопает себя по коленям бабка с наганом и вопит на
всю улицу:
"Ушел же, ссука, ушел!!!"

[сибиряк]

... А вообще Вова не то, чтобы пил много и часто, но когда пил, почти всегда попадал в нелепые ситуации. Например, в автономке решили они с комсомолцем релакснуть свои истерзанные нервные системы  при помощи алкоголя.  А что? Что тот бездельник, что этот, в общем -то. Ну сели, дёрнули по стакану и всё у них, неожиданно, закончилось. А, блин, ну раззадорились же уже - хочется. Нашли у начхима (он жил в каюте с комсомолцем) бутылку с настойкой золотого корня (родиолы розовой по-научному) и вполне резонно, как им тогда показалось, рассудили, что лишний тонус их молодым и здоровым организмам не повредит, а начхим поорёт, да забудет. Но не учли они, что концентрацию этой самой родиолы начхим сделал атомной по рецепту "одна капля на стадо" и вдув её в два своих хобота абсолютно потеряли сон, спокойствие, аппетит и тягу к прекрасному. Двое суток ходили они по кораблю, как зомби, с потрескавшимися красными глазами и дрожью в конечностях, а все над ними, при этом, смеялись вслух. Потому, как смеяться над товарищами - это тоже флотская традиция.  А у Вовы потом ещё пару лет спрашивали:
- Владимир, Вам наливать, или Вы без родиолы розовой не употребляете?


       Вообще традиций на флоте много. Они важнее уставов и прямых приказаний начальников потому, что исполняя традиции моряк выказывает уважения всем тем, кто покорял моря до него и чтит память военно-морских предков.
    Например, у подводников есть традиция в море, выходя наверх в надводном положении, докладывать на мостик:
"Капитан-лейтенант Овечкин поднялся наверх!"
и потом:
"Капитан-лейтенант Овечкин спустился вниз"
Понятно, что на лодке с экипажем человек под двести человек (из них сорок на вахте, а сто шестьдесят слоняются)  эта информация вряд ли несёт какую-то ценность для вахтенного офицера, который, в это самое время, одновременно руководит корабельной вахтой, управляет подводной лодкой, следит за надводной обстановкой, суточным распорядком, графиком связи и мечтает о своей тёплой и мягкой в некоторых местах  жене Марине, но, иногда, с мостика даже отвечают "Есть" или "Принято".
 Или, опять же по традиции, на любой доклад командиру  должен быть дан четкий ответ и/или распоряжение. Знаете, что отвечает командир на доклад вахтенного офицера "Наблюдаю рыболовецкое судно. Ходом таким-то на параллельном курсе с безопасной дистанцией следует в Ура-губу"?  Он отвечает "Не препятствуй!", как будто вахтенный офицер в это время уже достал свой абордажный крюк и оскалил зубы. Потому что - традиция.
 Этим небольшим рассказом я предваряю микро-цикл рассказов о флотских традициях, оставайтесь, в общем, на связи, возможно, будет интересно.
http://i-legal-alien.livejournal.com/329820.html

[сибиряк]

Старший лейтенант П. был доволен дежурством. Ему повезло дважды. Прихватил котельных машинистов, готовящих на пару картошку, и боцманов, печатающих в одной из шхер фотографии. Ему вообще везло последнее время. И самая большая удача - получение квартиры.
Пусть небольшой и нуждающейся в ремонте, но все-таки квартиры. Ремонт подходил к завершению, оставалось покрасить полы, и можно было со спокойной душой праздновать новоселье. В выходные большой сход, он купит половой краски, и за это время успеет все закончить.

Старлей скинул ботинки и с удовольствием вытянул ноги, шевеля пальцами. Устал. Он вихрем носился по верхам и низам во время вахты, и редко кто оставался безнаказанным после его дежурства. Прошедший службу на флоте, он знал жизнь матросскую, но обладая сволочной натурой, неустанно искал нарушения.
Ноги поелозили по палубе, ища тапочки. Приятно холодил ноги покрашенный линолеум. И его осенила идея. Палубная краска. Быстро сохнет, блестит, и долговечна. Это на корабле красить раз в год, дома лет 10 полы будут как новые.

Только к вечеру ему удалось встретиться с главным боцманом и уговорить его налить литра 4 палубной краски. Найдя банку из-под сухой картошки, старлей с запиской от боцмана разыскал узбека, заведующего маляркой. Тот, прочитав ее, криво усмехнулся и, забрав банку, скрылся за водонепронецаемой переборкой. Долго его не было. Старший лейтенант измаялся от нетерпения. Но вот, наконец, и узбек. Бережно приняв банку, и поблагодарив, он осторожными шагами направился к себе в каюту. Со словами: «Басмач. Чистый басмач».
Чистый басмач смотрел ему вслед, со свойственной азиатам басмаческой усмешкой. Он был в числе прихваченных ночью за печатанием фотографий.

Краска ложилась на деревянную поверхность пола легко и ровно. К вечеру, закончив малярные работы, старлей с последним катером вернулся на корабль.
Выхода в моря не предвиделось, и можно было въезжать в свою новую квартиру.
С трудом дождавшись очередного увольнения, старлей, как на крыльях влетел в двери своей квартиры, и нога прилипла к свежеокрашенной блестящей поверхности пола. Он попробовал пальцами, эффект - будто только покрасили.

С грустью возвращался неудавшийся новосел на крейсер. На вопрос боцману, почему не сохнет краска, он получил уклончивый ответ. Может, воздуха мало в квартире, может, доски деревянные. Краска-то палубная, а не половая.
А потом внезапно ушли в море. Вернувшись домой через месяц, старлей открыл двери квартиры и осторожно пальцем потрогал пол. Палец был в краске.

Глубоко вздохнув, старший лейтенант пошел в хозмаг за уайт-спиритом. Два дня он смывал он палубную краску, а высохшую смытую поверхность покрасил обыкновенной для полов, неопределенного цвета. Перед глазами стояла недобрая усмешка боцмана-узбека.

ДА, НЕ СОХНЕТ КРАСКА, НА ЧЕТВЕРТЬ РАЗБАВЛЕННАЯ МАШИННЫМ МАСЛОМ!
Даже если она палубная...



© Станислав Солонцев

[egor54]

Из моей морской практики

Во время своей переписки с Александром Дербасовым я вспомнил забавный случай из своей морской практики. Случай этот претендует на роль морской байки, но таковым не является. Я уже рассказал о нем в FB и в ОК. Думаю, что и здесь, на форуме горячинцев, не будет лишним им поделиться. Рассказываю так, как он сохранился в моей памяти.

После окончания школы, не пройдя по конкурсу в высшее мореходное училище им. адмирала Макарова, я поступил в мореходку, готовящую матросов и мотористов для рыболовного флота. Наш коллектив курсантов был дружен, сплочен и целеустремлён. Все мы добросовестно и с большой охотой осваивали мореходные премудрости и мечтали поскорее, сдав выпускные экзамены, отправиться в свое первое плавание. Среди курсантов был один, выделявшийся от остальных тем, что считал себя бОольшим моряком, чем другие. Он тщательно, с любовью ушил и подогнал под свою фигуру форму, перешил фуражку, превратив её, по его мнению, в головной убор настоящего морского волка. Со стороны он, в своей ушитой форме, смотрелся этаким морским щёголем. Звали его Михаил. Он не числился моим другом, но знал я его, как мне казалось, неплохо. Позже выяснилось, что я сильно ошибался. Михаил оказался отъявленным разгильдяем. Вот о нем мой короткий рассказ.

После сдачи выпускных экзаменов мы были направлены на разные траулеры. Михаил ушел в море чуть раньше меня и, следовательно, чуть раньше вернулся с промысла. Поэтому то что случилось по возвращении его траулера в базу я передаю так, как мне рассказали моряки и сам Михаил. Как водится у рыбаков в день прибытия устраивается грандиозная пьянка членов экипажа, оставшихся на судне и не отбывших по разным причинам по домам. Мишка принял в пьянке самое активное участие. Нагрузившись к вечеру спиртным по самое "немогу", Мишка отправился почивать в свою каюту. Утром, проснувшись в глубоком похмелье, он покинул свою каюту не через  дверь, а через иллюминатор. За бортом стоял сентябрь, вода холоднючая. Хорошо хоть, что он оказался за бортом в спасательном жилете. Отчаянно матерясь и громко поминая всех святых, Мишка доплыл до середины гавани. Тут он и был замечен портовыми службами. На его спасение немедленно был направлен буксир "Выг", который вскоре благополучно извлек его из воды. Чуть позже, когда я вернулся с промысла, он сам мне рассказал в подробностях всю эту историю. По его словам, проснувшись утром в своей каюте после той пьянки, он сразу обратил внимание на гробовую тишину, стоявшую на судне: главный двигатель молчит, траловые лебедки не "поют", чайки не кричат и моряков не видать, в каюте пусто. Нет даже вещей. Он, забыв с пьяну, о возвращении накануне в порт, подумал, что пароход тонет, все покинули борт, а про него забыли. Впав в паническое состояние, он быстро напялил на себя спасательный жилет и сиганул за борт через иллюминатор. Для меня до сих пор остаётся загадкой, как он в жилете сумел проскользнуть через форточку. Так мы называли относительно небольшой по размеру иллюминатор каюты. Но, наверно, если жить захочешь, сумеешь сделать и не такое.

Через несколько дней я на своем траулере отбыл в Таллин на судоремонтный завод. Спустя месяца три, приехав оттуда в порт за новым назначением, я узнал от моряков, что Мишку уволили, и он отправился под военные знамена Родину защищать. Но уволили его не за заплыв по гавани порта. И далее мне рассказали следующее.

В тот день, точнее в ночь, Мишка заступил на вахту у трапа. В нашем порту была хорошая традиция проводить внезапные проверки несения службы. Вот и в этот раз проверяющие поднялись на борт Мишкиного парохода часа в 3 ночи и не обнаружили вахтенного, который должен был встретить их у трапа. Только на планшире валялась нарукавная повязка "рцы". Тут же был поднят вахтенный помощник капитана и устроен большой кипиш, во время которого Мишку обнаружили сладко спящим в своей каюте. В объяснительной Мишка сообщил, что был пьян, очень захотел спать, поэтому отправился в каюту, а вместо себя он оставил бдить у трапа нарукавную повязку "рцы". Такое объяснение вкупе с его недавним заплывом вызвали у начальства серьезные подозрения в адекватном состоянии его психического здоровья. Мишка был уволен.

Более Мишку я не видел и никогда с ним не встречался. Через год с небольшим после этой истории я, по собственному желанию, отправился на военную службу в ВМФ и оказался, к своему удовольствию, в Горячих Ручьях. После демобилизации, благодаря усилиям всем известного офицера, бывшего во время моей службы в звании капитана, в траловый флот вернуться мне, увы, было уже не суждено.

[сибиряк]

Отпусти меня, чудо-трава.

Жил-был мальчик по имени Вова. Он учился в третьем классе. Учился плохо. Учительница говорила, что его даже могут оставить на второй год.
Вот. А в соседнем дворе жил академик. Его так все называли. Каждое утро ровно в семь тридцать академик проходил через двор, где жил Вова. Это был высокий красивый мужчина лет пятидесяти. Всегда одетый в дорогой костюм. В холодное время он носил дорогие пальто. Ещё у него была блестящая и очень дорогая обувь. В руках у академика всегда был портфель из настоящей змеиной кожи. Ещё академик всегда носил очки - в настоящей золотой оправе, не какая-то подделка. Одни эти очки стоили тысяч пятьдесят рублей.

http://prizraka.net/akademik.html

[сибиряк]

Как норвеги торпеду пытались украсть.

...Короче, атомоход выполняет торпедную стрельбу, торпеда всплывает, и, в это время, с «Марьятты» сбрасывают на воду скоростную надувную лодку с мощным подвесным мотором, в которую прыгает несколько норвежских моряков. Лодка резко стартует, подлетает к торпеде раньше торпедолова, привязывает её к своему борту и начинает буксировать к «Марьятте».

http://fishki.net/2193231-kak-norvegi-torpedu-pytalisy-ukrasty.html

[сибиряк]

Командир 201-й бригады противолодочных кораблей каперанг Михаил Леопольдович Абрамов (в народе – Леопёрдыч) был существом злопамятным и мелочным. Хоть и дорос потом до начальника Главного штаба ВМФ и трехзвёздного адмирала. Сам он любил про себя говорить: «Я не злопамятный, просто злой и память у меня хорошая».

У него было удивительное умение превращать любое совещание, любую «летучку на бегу» и «пятиминутку», где он главенствовал, в бесконечное пережевывание грехов подчиненных. Грехов настоящих, мнимых и им, Леопёрдычем, подозреваемых. Заматывать до такой степени, что все уже забывали, по какому поводу собрались. Но все с такого мероприятия уходили обязательно выдрюченными во все отверстия.

В один из прекрасных осенних дней 1995 года большой противолодочный корабль «Адмирал Пантелеев» вышел в море на сдачу артиллерийской задачи.

Для «Пантелеева» задача многократно усложнялась тем, что всё стреляющее руководство только-только вступило в свои должности. Новым был командир ракетно-артиллерийской БЧ-2, и хоть он прослужил на этом же самом корабле комбатом почти шесть лет, но был по происхождению отнюдь не артиллеристом, а совсем наоборот – ракетчиком.
А артиллерийский комбат, то есть тот, которому непосредственно нажимать ногой педаль залпа, был и вовсе зелёным лейтенантом, едва выпустившимся из калининградской «безымянной балбесовки». Наше самое западное военно-морское училище называли так потому, что все приличные заведения были названы чьим-то именем, и только калининградское не было удостоено такой чести.

На флоте про таких лейтенантов говорят: «только с дерева». Для него всё было впервые: Дальний Восток, Тихий океан, выход в море, боевая стрельба. А ещё у него была свойственная всем лейтенантам абсолютная уверенность в собственных силах и умениях, хоть и учили его, как и во всех советских училищах, на том, что было снято с вооружения задолго до его, лейтенанта, рождения.

А тут ещё Леопёрдыч за полчаса до выхода на пароход припёрся, хотя не собирался, и никто его не ждал. И, естественно, когда корабль подошёл к границе полигона, он собрал руководство корабля «быстренько дать последние указания». И, естественно, эти краткие указания, как обычно, перетекли в долгое и муторное обжевывание последних, предпоследних и всех предыдущих грехов командира, старпома и командира БЧ-2.

А корабль тем временем, знаете ли, идёт. А лейтенант-комбат где-то на глубине трёх метров ниже ватерлинии, на своем боевом посту, стучит копытом и ждёт команды. Огневая директрисса тем временем постепенно уходит в слепой сектор. А Михаил Леопольдович вошёл в раж, и вовсю нахлобучивает корабельных начальников. И ведь не скажешь целому командиру дивизии: «Мудак! Сейчас полигон закончится, придется разворачиваться, и заново все грёбаные поправки в артсистему вводить!»

И вот когда Леопёрдыч дошел до того, как хреново матросы на «Пантелееве» в целом, и в БЧ-2 в частности чистят ботинки и заправляют шконки – бабахнуло.

Все обомлели. Выскочили на ходовой. Видят интересную и легко объяснимую картину. Вторая башня, из пушки которой вьется свежий дымок, смотрит, как и положено, вбок, в сторону полигона. А вот первая башня никуда не смотрит. То есть, стоит себе в походном положении и целится по курсу корабля. Но дымок из ее пушки тоже вьется исправно. Поскольку лейтенанта учили на те системы, что были сняты с вооружения году этак в 1965-м, то на новой системе он просто-напросто не синхронизировал башни.

Тут, конечно, под вой Леопёрдыча («Даже стрельнуть нормально не можете, сволочи!») все кинулись к монитору локатора. Посмотреть, что там у нас впереди, куда улетел боевой 100-миллиметровый снаряд. Впереди была земля, и прибрежная деревня Романовка. Правда, до нее было километров 25, тогда как предельная дальность стрельбы АК-100 по документам числилась 21.500 метров. Все выдохнули.

Лейтенанта-комбата выдернули за тёплое вымя из корабельных недр, и отдали на съедение Леопёрдычу. А сами быстренько отстрелялись – и домой.

Дома, во Владивостоке, корабль на стенке ждал бледный дежурный по дивизии. Ему уже успели позвонить из краевого управления МВД, и вкрадчивым голосом поинтересовались, не было ли случайно у доблестных моряков каких-нибудь стрельб? Поскольку стрельбы запланированы были, дежурный по дивизии сразу же включил дурака, и пообещал соединить с комдивом, как только тот появится.

Соединили с комдивом. В ходе взаимоинтересной беседы двух полковников выяснилась интересная штука., Ежели по Романовке никто из флотских случайно не пальнул, то у доблестной милиции вырисовывается настоящий и всамделишный террористический акт со всеми вытекающими последствиями. Хоть и не случилось ничего страшного – баньку взрывной волной развалило, да в бычка, мирно жующего травку, прямое попадание. Выработали консенсус: панику на глобусе не начинать, последствия ликвидировать силами экипажа.

Дальше командир корабля заслушал во флагманской каюте кратенькую (на часик) лекцию от Леопёрдыча о мудаках-лейтенантах, расстреливающих бычков с 25 километров. По кораблю в это время собирали «нерукожопых» матросов, умеющих забить гвоздь, снабженца раскулачивали на тушенку и сгущенку, а старпом прикидывал, сколько взять с собой спирта. При ежемесячной корабельной норме в 236 килограммов у любого уважающего себя старпома всегда имеется заначка минимум в полтонны. Вопрос заключался лишь в том, сколько понадобится?

Делегация прибыла в деревню. Матросы восстанавливали раскатившуюся баньку и засыпали воронку эпицентра, пришедшуюся аккурат на деревенскую окраину. Бабке, хозяйке невинно убиенного бычка, сразу выдали «за моральный ущерб» тушенки по весу бычка и сгущенки без меры. Но главное, выдали 10 литров спирта – и тут началось…

Узнав, что моряки привезли спирт, вся деревня ломанулась собирать осколки снаряда и вышибать у себя в избах окна. С этими осколками местные жители прибывали к старпому с требованием сатисфакции в жидком виде. «А бычка-то Ануфриевны мы ужо как любили, как любили!» - звучало со всех сторон.

Старпом зверел, видя, как тают запасы спирта, но поделать ничего не мог. Инструктаж от командира перед выездом был предельно кратким и чётким: «Если хоть одна блядь хоть когда-нибудь, хоть где-нибудь…» Так все восемь 40-литровых бидонов и разошлись. И в Романовке начался долгий праздник…

Вы спросите: что сделали с лейтенантом? А он уже давно не лейтенант. Он уже капитан первого ранга, и начальник штаба той самой 201-й дивизии противолодочных кораблей Тихоокеанского флота. И именно с ним я договаривался сперва о посещении московскими журналистами «Адмирала Трибуца», а затем об экскурсии омского «Авангарда» вместе с паном Ржигой на «Маршал Шапошников» (ибо мой «Пантелеев» оба раза был на боевой службе).

Вот только своего начальника штаба все в дивизии за глаза называют «Снайпером». Хотя уже практически никто не знает, откуда это прозвище взялось. Двадцать лет прошло… С тех пор больше никому не удалось вальнуть бычка 100-миллиметровым фугасным снарядом прямым попаданием с 25 километров.

А вам слабо?

© Максим Лебедев