Основной раздел > Фотографии
Поход ССВ-502, 15 февраля - 17 августа 1990 года.
сибиряк:
23 февраля 1990 года.
Пришли с вахты четверо, и все с двух сменки. Один молодой, два - полтора года прослужившие, и этот Ковальчук - два. Один из полторашников заболел, еще вчера, но на
вахту встал. Я его освободил от приборки. Молодой матрос Волков, хороший парнишка, сразу взялся за приборку. Второй полтарашник, матрос Хамедуллин пошел тоже, молча, а вот Ковальчук, стоит и тянет резину, то то, то се. Видно же, что на нервах играет. Мол надоест тебе, мичман, и уйдешь. Так и дал бы, как говорит Слободянюк, в торец. Оно же хилое, маленькое, а гамна с верхом. А прав-то у меня, практически, никаких. Ну что ему замечание или выговор. Только если массой сможешь задавить, только так вопрос решить можно. Так и решил сделать. Говорю ему: - Зайдите ко мне в каюту, развернулся и ушел. Ковальчук за мной. Заходит. Я дверь закрываю, Поворачиваюсь к нему, и взяв рукой за рукав робы крутанул по каюте. Он как птичка полетел, перепугался, по лицу видно было, где и спесь-то делась. Говорю: - задавлю если еще так вести себя будешь,- ну конечно с приправой соленым словечком, - давай вали отсюда. Тот выскочил из каюты как ошпаренный. И все, как бабка пошептала.
НЕ ВЕРЮ! (К.С.Станиславский) ???
Вильховой Вячеслав:
--- Цитата: Alex1957 от 23:36, 07 Апреля 2013, Воскресенье --- Прочитал день 24.02 и как будто бы в нашей бане вновь помылся. Действительно все примерно так и проходило. Вот только недалеко от БПК был корабельный телефон ( при нас он работал) вот по нему и сообщали движение очереди. А еще любители парилки всегда старались попасть вместе с ком БЧ -5 Романкевичем Б.П. для него трюмные пара не жалели...
--- Конец цитаты ---
Пар поставляли котельные машинисты.
bugor337:
--- Цитата: сибиряк от 05:40, 08 Апреля 2013, Понедельник ---23 февраля 1990 года.
НЕ ВЕРЮ! (К.С.Станиславский) ???
--- Конец цитаты ---
Я, не собираюсь никого, и ни в чем переубеждать. Просто в свое время наткнулся на данный топик, а у меня на эту тему записи были. Решил выложить, ведь как бы в тему. Все, что написано мои личные ощущения, и мое личное видение всего того, что происходило тогда. Писалось походу жизни. Отставание от событий, максимум сутки. Верить, не верить дело каждого. Кстати с матросом Ковальчуком у меня после нашего разговора сложились самые добрые отношения. А запись в дневнике была сделана почти сразу после события. Поэтому, вожможно, получилось грубовато. Я и сам на все это сейчас смотрю другими глазами. Так это сейчас, а тогда было именно так.
bugor337:
--- Цитата: bugor337 от 22:56, 07 Апреля 2013, Воскресенье ---24 февраля 1990 года. Второй час ночи. Наверху темно, хоть глаз выколи.
--- Конец цитаты ---
25 февраля 1990 года.
Первый солнечный день. Ветер, хоть и свежий, но не холодный. Слегка качает. На небе кучевые облака и солнце, а внизу голубая вода и чистая палуба. Как, все таки, это влияет на настроение. Знать бы как там дома, и можно балдеть. Только что закончили выносить ящики с сухой картошкой, из вентиляторной. Молодой дежурный но низам, не смог организовать этот вынос. Пришлось мне дураку старому, личным примером. Вымазался, как сука на пустыре. Почему как сука, не знаю, как-то само собой пришло в голову это выражение. Главное, что мое. Иду получать вино. К шестнадцати часам погода испортилась. Не зря видно кучевики собирались. Скорость шесть узлов. Почему-то тянем резину. Говорят проходить Ла-Манш будем 28-го. Небо затянуло тучами. Ветер срывает белую пену с верхушек волн, превращая ее в тучи водяной пыли. Прошли 55-й градус северной широты. На моем дежурстве затопили вентиляторную, вернее затопили ее раньше, а на моем расхлебывали. Коридор офицерский, воды было немного, сантиметра два-три всего. Ветошью
убрать - нет проблем. Но ведь и жизнь тогда не интересной будет, если без проблем-то. Пришли трюмные, и вместо того, чтобы убрать воду, а затем разобрав шпигат, искать почему он забился, они, притащив пожарные рукава, вооружили их, и начали водой, давлением килограммов этак пять, продавливать этот засор. В результате затопили вентиляторную, сам коридор, близ лежашие каюты, и
залили нижележащие помещения с аппаратурой. Пришлось всю толпу: и их, и своих задействовать для того чтобы убирать эту воду. Наконец-то сменился. Пришел в каюту. Там Тихон. Новость принес. Говорит, что Ла-Манш проходить будем завтра с утра, а 28-го Па-де_Кале. Говорят, говорят. Корабль ведь небольшой, длина всего восемдесят метров. А информации никакой. Живем слухами. "Одна баба сказала"! Был случай из прошлых морей. На баке, один остряк, запустил утку. Утка для того, конечно, должна быть хорошей и жирной, чтобы поверили. И вот пока он вышел на ют, ему самому, его же новость, уже рассказывают. Так видимо и с заходом в Ла-Манш. А вот, что завтра начнут печь свой хлеб, спиртовой, это видимо правда. Тихон ведь кок-инструктор. Это его епархия. Я
балдею от этого хлеба. Корабль встряхнуло, видимо напоролся на волну. Встряски случаются не часто. В основном, корабль, из-за небольшой длины помещается между волнами, и мягко скользя
переваливается с гребня на гребень. Только когда, бывает какое-то несовпадение, по амплитуде, тогда он врезается в вал и, сначала, как бы останавливается, словно упершись, во что-то мягкое, заныривается в этот вал, и начинает, с небольшим смещением относительно склона этого вала, лезть на вверх, в тучах брызг и водяной пыли, выныривая из него когда сам гребень уже сместился и находится в районе ходовой рубки. И тогда носовая часть корабля оголяется до самого самого того места, где киль переходит в штевень. Видел со стороны, как это делают другие. Кра-а-сиво. Зашел Слободянюк, с ножами. Пойдет их точить, в машину. Вот так и живем.
bugor337:
--- Цитата: bugor337 от 11:23, 09 Апреля 2013, Вторник ---25 февраля 1990 года. Первый солнечный день. Ветер, хоть и свежий, но не холодный.
--- Конец цитаты ---
26 февраля 1990 года.
Все еще Северное море. Ветер 19 метров в секунду, море 5 баллов. Утром встал около восьми, и пошел на тренировочку. отзанимался более часа, хотелось продолжать и дальше, но времени до подъема оставалось только на умывание. Значит нужно вставать раньше. На верху солнышко, хотя и часто в облаках прячется, но все равно погода ничего себе, немного штормит, но в меру. Главное солнце. Когда оно есть и настроение другое. Проконтролировал подъем, это моя первейшая обязанность по распорядку дня. В общем как нянька. Хожу за матросами как за малыми детьми, только, что не с тряпкой для подтирания, и не с горшком. До чего же измельчали наши Вооруженные силы. Когда я служил срочную такого, и в кошмарном сне никому присниться не могло. Но как видимо приснилось, и в действительность превратилось. Снова продолжаем кружиться у входа в пролив. Когда уже сунем нос туда? Вчера командир, впервые подав голос, объявил штормовое предупреждение. Ожидается ветер до 25-ти метров, и волнение до восьми баллов. И вот с утра было как бы ничего, но к полудню погода стала разыгрываться. Сейчас, когда пишу эти строки, время 11 часов 50 минут, наверху то ли туман, то ли кто его знает, что такое, может водяная пыль, но ветер более 20 метров и волнение баллов шесть, а может быть и семь. Что ветер больше 25-ти метров я знал из опыта. В 1986 году, мы штормовали и ветер тогда достигал 25 метров в секунду, так вода, при том ветре была седая от пены, а сейчас она белая. Снова начало качать, и снова появилась
вода в коридоре. Обед прошел почти спокойно, если не считать маленького инцедентика случившегося со мной. Зашел я в гарсунку, налил себе компот и иду на выход. В это время происходит два события: корабль валится на левый борт, и мичман Игнаткин,
место которого было рядом с дверью в гарсунку, встал со своего места, налил в свою миску борщ, и с миской, полной горячего борща, развернувшись стал, кому-то за соседним столом что-то показывать. В момент, когда это происходило, я начал движение, со стаканом в руке к своему месту. Корабль проваливается вниз, палуба уходит у меня из-под ног, я срываюсь и бегу со стаканом в руке вперед, а на дороге Игнаткин со своим борщем. И мы сталкиваемся. Стакан с компотом вырывается у меня из руки. Часть содержимого стакана осталась на мне, остальное перепрыгнуло на Игнаткина, а стакан полетел дальше, к моему месту. Как Игнаткин удержал свой борщ, не знаю. Видимо есть сильно хотел. Я уже не говорю как повезло тем кто сидел там куда бы полетела миска не удержи ее Игнаткин. Вот и все, остальное – прошло тихо и спокойно. После обеда вышел на ют, постоял, посмотрел. Оказывается туман был вовсе не туман, а дымка. Солнце просматривается сквозь нее освещая матовым светом белые как молоко водяные бугры вспучившегося моря.Они кажутся аснеженными сопками, размытые дымкой гребни – кустарником, в общим, я вижу полнейшую аналогию с нашим северным, зимним ланшафтом в пургу. и сходство, скажу я, поразительное. Как быстро, все это, так разыгралось. Когда я разливал вино личному составу, штурманский радиометрист, пришедший с вахты, сообщил, что ветер усилился до тридцати пяти метров в секунду, а прорывы достигают сорока. Такого я еще не видел. Сразу после обеда сыграли тревогу. Так называемую штормовую . Это для того, чтобы проверить личный состав, осмотреться в отсеках, проверить и закрепить то, что еще не проверено, и не закреплено. Дымка рассеялась. и солнце появилось во всей своей красе огромным, ослепительным кругом. В водяной пыли заиграла радуга, раньше размытая дымкой, резко очетрилась граница между небом и летающей над водой
водяной пылью, еще более усилив сходство с заснеженной тундрой, над которой, ветер гонит поземку. Стою у иллюминатора смотрю. Красота, глаз не оторвать. Хоть и круговерть, а с солнышком все равно веселее. Жутковато как-то было бы, без него. Прошло два часа. Наконец-то мастер дал отбой тревоги, объявив, почему-то готовность номер два. Ну два так два. Хоть три, все равно от поста дальше десяти метров не отойдешь. Каюта там. Дали команду, "от мест отойти". Пошел в каюту. Там уже сидели все наши. Чай попили, так, что мне пришлось пить его, самому. У Слободенюка отличное варенье из лесных ягод. Попил чаю с баранками, помыл чашку, сел в кресло поджав нону под себя, и задумался. Во время тревоги, разговорился с инженером, и оказалось, что в случае, так называемых, форс-мажорных обстоятельств, а по-просту при необходимости подать сиглал "SOS", мы не можем выйти в эфир на международных частотах. Не дай Бог, что случится! Это пока свяжутся с Москвой, пока там разберутся в чем дело, если разберутся, пока примут решение, а как у нас принимают решения я знаю. Далее какое решение будет принято. У них там в кабинетах и сухо и тепло. В общим одна надежда на Бога. Во время ужина, снова один матрос упал, неся бачек с кашей и подливой. Развезло на половину коридора. Но все равно, не сравнить с тем, что было в столовой в начале моря Еще с утра выход на верхнюю палубу был запрещен. И мусор который сразу выбрасывали за борт, начал скапливаться в коридоре. Его там просто складывали. А этот коридор, мой объект приборки, и захламлять его сильно, не хотелось. Выйти наверх, труда не составляло. Ветер хоть и сильный, но волны были не высокие, говорят это от того, что море здесь мелкое. Да и борта у нас высокие. Можно было, взяв матросов, все это в один момент убрать. Но здесь был один нюансик, Почти все мои матросы были в море первый раз, первый раз штормовали и наверх выходить, вроде как и страшновато, но уж очень хочется, интересно ведь увидеть большие волны. Ну как это, был в море и волн не видел. Правда мусор никому выносить не хочется. Ну и я, чтобы не подавать им явного примера в нарушении приказания старпома, потом они же меня, в это мое нарушение, и носом ткнут, запросил "добро" у старпома, объяснив ситуацию и заверив, что лично контролировать процесс будут. И вот взяв нескольких человек мы вынесли все это дерьмо. Все прошло без проблем. После ужина сидели в каюте и занимались травлей. Вдруг заходит Зам. С чего бы это? Зам начал говорить о службе. Тут все понятно. Из трех старшин команд с большим количеством личного состава у нас в каюте обитало два. Разговорились. Говорили о жизни, о том, о сем. Потом Зам, почему-то заявил, что, мол командир БЧ связи, завалил отдельные моменты в работе с личным составом,. Какие, моменты, в чем? Я не понял, да оно мне и не нужно было. Дальше он начал говорить о Закарпатье т.е. о шефах, потом анекдоты пошли, потом перешли на женщин, потом на жен. Говорили о верных и о не верных, что и от кого зависит. Так прошло время почти до самого чая. Чего хотел Зам так и осталось неясным. Может просто поговорить ему не с кем было
Навигация
Перейти к полной версии