Печать

[bugor337]

26 февраля 1990 года. Все еще Северное море. Ветер 19 метров в секунду, море 5 баллов.

27 февраля 1990 года.
День прошел как-то тихо и незаметно. Да, мы все еще в Северном море. Погода без изменений. Ветер более 20 метров. Выходил на шкафут. Чехол на моем вельботе разорвало, и он как раненая птица шлепает крылом, разорванными краями по борту вельбота. Один конец балки отдался и отошел от места сантиметров на десять. Если бы в базе не сделал стопора и не растянул бы на них вельбот, болтался бы он сейчас на этом ветру как майка на одной прищепке. А крепить его в такую погоду, у среза борта, удовольствие ниже среднего. Не смотря на ненастную погоду, наверху все таки красиво, и все это из-за солнца, которе хоть и не часто, но все таки выглядывает из-за нависших над водою туч. И жизнь тогда становится, несколько приятней.
   28 февраля 1990 года.
   Утро. Наконец-то пошли дальше. Почти трое суток мы болтались у входа в Па-де-Кале. Идем ближе к английскому берегу. Еще темно. С левого берега, из за горизонта яркое зарево. Там французский Кале.
С правого - темной полосой виднеется берег, на котором то там, то сям виднеются одиночные огни, и далеко впереди сливающиеся в линию. Впереди Дувр. Когда мы подошли к нему уже рассвело. И так, наконец Дувр. Знаменитое место, воспетое прозаиками и поэтами. Это из их строк, я, давным-давно прослышал об его белых скалах, и так же  давным-давно, мне самому хотелось их, эти скалы, увидеть. Правда сегодня погода не очень-то способствовала этому. Мы шли по фарватеру, милях в пяти от берега, даже в хорошую погоду, на этой дистанции, видимость не ахти какая, а тут еще и дымка, все расплывчато. Но, все таки, белые, как у нас на Украине, меловые холмы, я видел, а значит, как говорится, галочку о выполнении пунктика, поставить можно. Хотя, в большей части из карты, но все таки, из того, что видел, в памяти останутся названия таких английских городов как: Дувр, Лидд, Гастинг, Кингсдаун. Въехали в туман, и видимости никакой. Когда вышли из тумана, перед нами открылись серые, почти черные коробки небоскребов. Это был город, и по-видимому большой. Сравнив его местоположение, с нашим местом на карте, я понял, что это мог быть Гастинг. В это время, я с несколькими матросами, крепил наш вельбот, который сорвало с одной балки во время прошлого шторма. 22 часа 05 минут. Находимся посреди Ла-Манша. В 20 часов 30 минут пересекли нулевой меридиан. Теперь мы на западе. Погода очень плохая. Снова заштормило. Ветер около 20-ти метров. Хорошо, что вельбот перекрепили. Что еще будет, когда выйдем в Атлантику? Там, говорят, циклон большой идет. Прошел слух, что получено РДО, о том
чтобы не выходить из Ла-Манша, до тех пор пока циклон не пройдет. Не знаю, но курс прежний - 270 градусов. Это курс в океан.

[sot]

23 февраля 1990 года.

НЕ ВЕРЮ! (К.С.Станиславский)  

Я, не собираюсь никого, и ни в чем переубеждать...

Молоток, Bugor! Не обращай внимание. Не знаю, что не понравилось Сибиряку... - мы с ним в НАШЕЙ КАЮТЕ тоже самое с НЕКОТОРЫМИ МИЧМАНАМИ проделывали...

[bugor337]

27 февраля 1990 года. День прошел как-то тихо и незаметно.

01 марта 1990 года. С утра, нежданно-негаданно, весна. Почти тихо, ветер 12 метров, солнышко светит, облака, правда, висят, и холодно, но все же. По громкой на весь корабль дали, что ожидается улучшение погоды. Дай-то Бог! Так уже надоело все то качание. Вот вам и "говорят". Вчера, во второй половине дня, в помещении над мои постом, а в нем боцман хранит краску, снова что-то случилось, так как из щелей на подволоке появилась краска, на тот раз  шаровая. С утра болит голова. Старпом, сегодня ночью, точнее в четыре часа утра, после смены вахты затеял приборку. Идиот. Народ нервничает. Я тоже считаю, что он перегибает. Весь день было солнечно. Волнение балла 3-4 не больше. Ветер 12-15 метров. правда, после обеда, несколько туч принесли немного дождя, ливня, который шел зарядами. А так все было нормально. Прилетал французский вертолет, но когда я вышел, он уже улетал и был далеко. Вообще это море началось поспокойнее других морей. В смысле посещения нас другими кораблями и самолетами. Видимо, это было связано с плохой погодой, которая преследовала нас все эти дни. Сегодня даже погрелся несколько минут на солнышке стоя за надстройкой, но ветер холодный, и временами задувает за надстройку, и поэтому долго стоять раздетым как-то неуютно, а выходить в шинели, лень. В 12 часов 30 минут по судовому времени. это в 14 часов 30 минут Москвы, прошли траверз Шербура. Завтра видимо выйдем из Ла-Манша в океан. К вечеру посвежело. Килевая покачивает:вверх вниз, вверх вниз, но надежда на хорошую погоду, подкрепленная сегодняшним утренним сообщением, все таки греет душу. Прошел ужин. На ужин была уха, но я считаю, что это рыбный суп. Так как в ухе, кроме рыбы и картошки, должна быть еще и крупа. Но я, все равно, ее не ел. На второе рагу, а по-моему солянка. После ужина собрались в нашей каюте три старшины команд, это я, Слободенюк и Игнаткин. Обсуждали замовское нововведение. Так "карточку ратного труда".  Это, как планируется, должно стать для матросов хорошим стимулом для службы. За каждый день, при подведении итогов, определенное количество баллов. Наберешь 180, и в отпуск. Говорили мы, говорили, и пришли к выводу, что и сам Зам, и его нововведение продукты, недоброй памяти, застойного периода, когда люди, у которых конкретной работы нет, хотели показать свою работу, но за чужой счет, конечно. Это мнение особенно отстаивали Слободенюк и Игнаткин. Я не был столь категоричен, хотя, по большому счету, эти карточки дублировали наши старшинские тетради в которых мы и без этих карточек ставили баллы и вели учет "ратного труда" нашего личного состава. Смысла, большого, эта штука не имела, зато давала возможность быстрее проживать день, так как занимала наше внимание на это дело, ну так, не меньше часа. На этой нашей сходке мы решили все это в тихаря похерить.

[bugor337]

01 марта 1990 года. С утра, нежданно-негаданно, весна.

02 марта 1990 года. Утро. Судовое время 10 часов 25 минут.
Московское, - естественно, на два часа больше. Наконец-то выходим из пролива Ла-Манш. Погода хорошая. После того, что было – х-о-р-о-ш-а-я. Ветер 12 метров, в корму. Ход 11 узлов. Для нас, это такая сумашедшая скорость, что является редкостью. Если так продлится дня четыре, то за это время доскочим и до Азорских островов. Утром были гости. Прилетел какой то французик, сделал три захода и скрылся. Самолет двухмоторный, не военный. Красиво летал. Толпа балдела от неожиданного гостя, все-таки какое-то разнообразие в нашей унылой жизни. Вода синяя-синяя, солнце яркое-яркое, самолетик красивый-красивый, смотришь и не насмотришься.
   Скоро океан. Смотрел наше место на карте, мы  находимся на траверзе Бреста. Во время обеденного перерыва, нас посетил еще один француз, на этот раз уже военный. Прилетал самолет базовой патрульной авиации Франции "Атлантик". Полетал, полетал над нами, покружил, покружил, и на прощание, все-таки сбросил буй. Толпа заволновалась. Первый буй, который можно поднять Начали искать его. Пеленговали два поста. Наш и еше один. И тут мы опростоволосились
немного. Диапазон так был забит сигналами, что тяжело было разобраться, что к чему, а тут еще антенну оборвало, связную, и она  болталась на ветру как флаг, цепляя за что попадется, и экран пеленгатора, по всему кругу, полыхал огнями. Попробуй запеленгуй. Вообщим в конце концов, не знаю, то ли другой пеленгатор, засек буй, то ли сигнальщики сами его увидели, но пришел момент когда буй увидели все. Прибежал старпом, приказал убрать всех с юта, за ним  прибежал боцман с подручными  средствами. Подручное средство, для доставания буев из воды - это такой огромный сачок-подхват. Стальное кольцо, диаметром в метр, обтянутое сеткой, ручка, диаметром, вдвое толще черенка от лопаты, длинна которой метров пять, не меньше. Такая штука, пока держишь ее на верху, вроде, даже, и не тяжелая, можно и помахать ею, но как только опускаешь ее в воду, все, невозможно пошевелить. Только, что и можно таскать ее или вверх, или вниз. В общим около часа мы возились с этим буем. Потому, что взять его можно было только если корабль сам подойдет к бую в плотную. Командир, несколько раз подводил корабль так, что буй даже скользил вдоль борта, задевая его, но стоило с первого раза промахнуться этим сачком, как волна, которая проносила буй вдоль борта тут же несла его дальше, и он исчезал за срезом кормы. Приходилось снова разворачиваться, маневрировать и заходить на него, снова подводить борт к бую, чтобы боцман снова мог попробовать, своим деревянным, в полном смысле этого слова, приспособлением, в очередной раз подхватить его. Наконец, где-то с четвертого захода, боцман, изловчился и похватил этот буй. Так как буй был НАТОвским, он не отличался от тех буев которые я видел раньше, для меня интерес к происходящему сразу пропал, Мне был интересен только сам процесс его ловли. Сейчас послеужинье. Поел неплохо, сижу в каюте пишу и перевариваю. Сегодня был первый день сплошного солнца и тепла. Правда еще дует холодный верерок, но толпа уже начала вылазить из всех щелей на верх, греться. На корабле ЧП. Не знаю что произошло, и как, но говорят, лопнула труба охлаждения дизельгенератора, и в помещение было закачано около шестидесяти тонн забортной воды Так же, если такое случится ночью, и утонуть можно. А до этого мы уже шесть раз меняли форсунки, топливо видимо некондиционное, или сепараторы не работают. Но  что радовало то, что форсунки забивались, и мы ложились в дрейф в  то время, когда случались небольшие затишья, между ненастьями. И наши механики, вместе с командиром БЧ-5, (сам видел, как тот орудовал ломом), упирались стараясь дать ход до очередного усиления ветра и волнения. Живем как на вулкане. Такое впечатление, что пароход рассыпается на части. По неофициальным данным узнал, что якобы механик, которого достали эти неполадки, с кем-то в разговоре сказал: - Хоть вешайся.! Да, дело серъезное, а впереди еще более полугода. Хорошо, что эта неполадка не случилась несколькими  днями  раньше, когда мы находились в штормовом Северном море, или в проливной зоне, Тогда бы ветер в двадцать-тридцать метров, и наша парусность, быстенько бы прибили бы нас к французскому берегу. Вот хохма была бы: русский корабль-шпион валяется у берега Франции! Да, обрезал кому то всевышний радость.

P.S. Есть фото момента когда поднимали буй, нужно оцифровать. Сделаю, попробую вставить.

[sot]

.... Па-де-Кале.... Дувр.....мушкетеры..... У меня, лично, сегодня МЕЧТАТЕЛЬНОЕ настроение.... А у Вас?   Ну и ладушки.

[bugor337]

02 марта 1990 года. .... нас посетил еще один француз, на этот раз уже военный. Прилетал самолет базовой патрульной авиации Франции "Атлантик".  сбросил буй.

Лишнее фото удалил

[bugor337]

02 марта 1990 года. Прилетал самолет базовой патрульной авиации Франции "Атлантик". Полетал, полетал над нами, покружил, покружил, и на прощание, все-таки сбросил буй.

Гидроаккустический буй на палубе. С удивлением, если не с изумлением узнаю слева от старпома Сергея Петровича Бодрикова,
уже тогда ветерана нашей бригады: бывшего командира корабля, бывшего начальника центра. Что он был с нами даже не помню.

[Alex1957]

 В  своем дневнике bugor337 описывает по дням события похода на ССВ 502 так, как он это видел.  Критики  были и есть и будут всегда, но это не должно заставить автора прервать свое повествование.  Лично мне интересно читать, хотя есть и вопросы к автору. Но давайте выслушаем сослуживца до конца, а уж затем будем обсуждать прочитанное.

[sot]

То есть режим полной тишины и без шуток? А потом ка-а-а-ак заклюём! ОК, план понял. Теперь главное - не проболтаться... 

[bugor337]

02 марта 1990 года. Утро. Судовое время 10 часов 25 минут.

03 марта 1990 года.
Утром встал в четыре часа тридцато минут. это мое время проверки личного состава вахты, нашей службы. Как люди работают, в каком состоянии документы, не спит ли кто. Прошел, все нормально. После проверки снова лег спать. В семь часов встал и пошел на пост. Там у меня в помещении ЗИПа, как бы, тренировочный зал. Точнее зальчик, залик. С утра солнышко. С подъема началась большая приборка. Обычная утренняя суета. Вынос постельных принадлежностей наверх, приготовление приборочного материала, и все это наверху, даже построение для развода на малую приборку, сегодня, впервые после выхода из базы, проходило на верхней палубе. Ожидается хороший денек. Отличный обед был сегодня. Борщ, не плохой, на второе бефстроганов с картофельным пюре, поел на славу. После обеда ушел в каюту. Сижу пишу. Солнышко заглянуло в иллюминатор и греет щеку. Приятно. Вчера отметили 38 лет Слободенюку. Я посидел с ними минут двадцать, заглотил стакан сухенького, и в люлю. Утром рано нужно было вставать. А они сидели до двух ночи. Все прошло тихо и спокойно.  Началась большая приборка. Я стою дежурным по низам. Приборка организована хорошо, все заняты, шатающихся нет, уклоняющихся нет, все в работе. Через каждые 20-30 минут  хожу по объектам проверяю. А так сижу в каюте, что бы не мешать людям. Володя Слободенюк подарил мне небольшой кусочек кожи. Где он его достал не знаю, не спрашивал. Сижу делаю из него чехол для  ножа. На верху хоть и солнышко, но все равно прохладно. Ветерок развел небольшую волну. То тут, то там на воде появляются белые барашки пены. Покачивает.

   04 марта 1990 года. Голосование. Поднялся в четыре часа утра,и проголосовал. Где-то через час толпища образовалась, не пробиться. Проголосовал за двух военных. Кто они не знаю. Бросил бюллетень и пошел спать снова. Ветер с кормы, свежий. Бегал, сделал 40 кругов на юте. На одном из кругов, корму резко подняло и корабль повалился на левый борт, а я в это время был как раз на повороте, у тамбура в каюту №10 и кубрики личного состава. Рухнул как подкошенный, и поехал на боку по мокрой палубе вниз, к фальшборту. Если бы не ухватился за растяжку турника, мимо которой проносился в тот момент, так бы и впечатался в фальшборт. А уж чем, кто его знает. Не удалось, слава Богу, узнать. Успел ухватиться. Немного разодрал штанину на коленке и саму коленку, А так ничего. Потом снова все было нормально. Позанимался около полутора часов. Умылся, поел вчерашней картошки, с ужина осталась, замял чебурек, на ужин  были. Так в хлопотах и время прошло. После обеда часы перевели на час назад. Теперь с Москвой разница четыре часа. На верху солнышко, однако до сих пор прохладно. Хорошая штука этот перевод времени. Сначала у нас придумали переводить время в 12 часов, но это народу не понравилось. заканчивается приборка, вроде как на обед нужно, а тут время на час назад, и снова приборка? В общим народ пошумел, пошумел и добился что перевод часов начали делать в 14 часов. Вот это то, что нужно. В 12 обед. С 12.30-ти адмиральский час. Толпа
лезет на ют, народ располагается на палубе. кто где. Сонное царство под солнцем Атлантики. В 14.30 должен быть подъем, а тут в 14 часов объявляют: корабельное время 13 часов 00 минут. Замечательно! Сон продолжается.

05 марта 1990 года. Все то же самое. Сегодня истекает срок
моей договоренности с женой, в пределах которого она должна отправить письмо на бригаду, т.е. в Горячие в котором напишет вкратце как дела дома. А я должен буду, на основании этого письма получить РДО с берега с кратким его содержанием. Так обещал комбриг перед морем: - Все обращения жен, по вопросам состояния дел в семьях, будут обязательно до нас доводиться. И как только придет
письмо от жены, сразу же, вкратце, телеграммой, все будет доложено адресату, т.е. мне. Однако пока тихо. Попытался воспользоваться неофициальным каналом, через знакомого шамана, мы с ним в управлении служили. Обещал помочь. Получится ли, что у него, не знаю.

06 марта 1990 года. С утра пасмурно. Дождь, ветер, правда в корму. Ход  хороший. До Азорских островов 140 миль. Таким ходом 12-15 часов ходу. Сегодня будем там. Идет приборка. Пришел с юта. Мои там скатывают палубу соленой водой и лопатят ее. Грязи, конечно, море. Откуда она берется. Вокруг одна вода, на сотни миль. Однако интересно не это, а то, что на днях мыли ют пресной водой, мыли его от соли. А теперь старпом приказал его скатить и пролопатить. И мы лопатим. А вот будем ли смывать соль пресной водой не знаю. Ее то не очень много. Вчера собирал схему для сигнализатора. Забываю снимать машину c ручного тормоза. Вот нашел схему, и решил собрать. Возился целый день. Паял, перепаивал, наконец собрал. Утром, сегодня, выяснилось, что собрал неправильно, нужно переделывать Вечером была помывка. Решил сходить в парилку.За прошлые пять лет службы на этом корабле, это был первый раз когда я ее посетил. Пошел, сначала, просто так, посмотреть. Пришел, смотрю там Слободенюк с Игнаткиным сидят в предбаннике, красные как раки, отдыхают. Спросил их, есть ли там кто-нибудь, и можно ли попариться? Ответили, что если хочу то давай быстрее, так как они сейчас будут заходить. Я быстренько в каюту, разделся,и в трусах и шлепанцах, даже полотенце забыл, полез в парилку. Париться мне понравилось. Видимо нужно будет это дело продолжить. Только на голову, что-то нужно найти, а то жжет сильно. Чувствую, что тело хочет еще пара, а голова уже как чугунок раскалилась. Она ведь, голова, вверху торчит,где пара больше. В общим сделал три захода
потом помылся в душе, правда почти холодной водой так как горячей не было. В общем-то, с начала была горячая, но только очень горячая, кипяток. Холодной не было, потом, когда я закончил париться, дали холодную, но исчезла горячая. Потом, появилось и то и другое, но тут уже я никак не мог отрегулировать воду. Идет горячая вода, чуть крутнешь вентиль горячей воды в сторону уменьшения, исчезает горячая. Чуть добавляешь, через несколько секунд идет кипяток. Потом чуть крутнешь вентиль холодной воды в сторону увеличения исчезает горячая и идет холодная. Снова чуть добавляешь или убавляешь, или горячей, или холодной. И так все время. Так и моешься, в промежутках, пока холодная переходит в кипяток, или, наоборот, когда кипяток переходит в холодную. В общим мыло смыл, и ладно. Потом лежал в койке и читал "Дети капитана Гранта". Сейчас пишу. Через двадцать минут вечерний чай. Потом вечерняя поверка, затем, возможно, фильм, а потом сон. Очередной день прошел.

   07 марта 1990 года. С утра легли в дрейф. Прибыли в район
Азорских островов. По плану, нам здесь болтаться трое суток, но в связи с тем что
мы выбились из графика движения, из-за циклонов, планы эти изменились. Останавливаться и ложиться в дрейф будем лишь в светлое время суток, а по ночам двигаться дальше. Таким образом командование надеется войти в график. Итак мы лежим в дрейфе в восьмидесяти милях южнее острова Санта-Мария, который входит в южную группу Азорских островов. Коля Тихон взялся помочь мне, по своим каналам, пробить поздравительную телеграмму с Восьмым марта для жены и дочки. Не знаю, что из этого получится. Вчера вечером отметили Колин день рождения. Сорок четыре года ему. У нас было
два литра молодого вина, для этого случая припасенного им. Он его хранил в закатанной двухлитровой стеклянной банке, еще с ноября, т.е. еще до выхода. В общим мы врезали по два с половиной стакана вина, закусили чем Бог послал, попили чаю, правда я чай не пил, не пью на ночь, и завалились спать. Такое ощущение, что на вахте весь день. В двенадцать часов заступил дежурным по низам. Погода изумительная. Легкий ветерок и солнышко. Температура градусов двадцать- двадцать два. Народ млеет, по раздевались, по разваливались. Весь ют забит народом. А я как дурак, в кителе и в фуражке дурею от жары. Потом сдвинули время на час назад, значит моя вахта будет длиннее на час. Тропичку получили, но команды на переодевание еще нет. В общим ловлю кайф. До смены остался час. Погода немного испортилась. Ветерок тот же, но солнышко ушло за тучку, свинцоватого цвета. По свежело. Хорошо как. Лечь бы на палубу и заснуть хоть часок. После смены спустился в каюту. Там уже был готов чай. Попили чай с вареньем. Хорошо-о. Восемнадцать часов двадцать минут. Застучала машина. Начали движение.

[bugor337]

03 марта 1990 года. Утром встал в четыре часа тридцато минут.

08 марта 1990 года. Утро прохладное. Легкий встречный  гонит небольшую волну, я бы сказал волночку. Вода синяя-синяя, а солнышко ослепительное-ослепительное. Корабль идет как по озеру. Так бы до конца моря и ехать бы.  Позанимался, помылся, попил чаю. До подъема есть еще немного времени, пойду на ют, позагораю немного. Моя вахта с двенадцати до шестнадцать часов, и утро у меня,с семи часов до десяти, всегда свободное.Одно плохо вахта тогда когда все отдыхают, и когда переводят часы, поэтому она у меня, и только у меня, иногда длиннее на час. И после вахты я попадаю в два часа рабочего времени, поэтому после вахты приходится работать. Народ ведь работает, контролировать нужно. Пытаюсь иногда урвать несколько минут, десятков минут, но это, как говорится до поры, до времени. Потому ухо держу востро, и сильно не рискую.
Да, вчера Коля, по его словам, отправил домой поздравительную телеграмму. После ужина занялся подгонкой тропички. В кают-компании идет крутой видик "Экипаж". Не пошел, видел уже не раз. Подогнав тропичку полез в койку. Судовое время двадцать один час. Народ ушел на ют дышать воздухом. Что-то тоскливо на душе. Немного забылся. Не знаю спал или не спал, но зашел Коля, разбудил. Время 21час 45 минут. Пошли в кают-компанию пить чай. Я, правда, и на ужине есть не хотел, так как перед ужином поели немного сала, выпили грамм по сто вина в честь 8-го марта. Вообщим поел намного сгущенки. Погода немного испортилась. Усилился ветер. Начало покачивать. Вверх вниз, вверх вниз.

09 марта 1990 года. Утром проснулся - качает. Выглянул  иллюминатор, волны горбами идут навстречу. Оделся, вышел посмотреть. Наверху ветер и дождь. Однако, как не странно не холодно. Только что дали по трансляции, что мы находимся в трехстах милях к юго-западу от Азорских островов, что ветер 17 метров в секунду, и что температура 19 градусов. Прошла команда: - фотографу наверх. Смотрю по сторонам. так и есть, С носа, дымя моторами летит "Орион". Точно американский базовый противолодочный, с базы на Азорских островах. Чего то он запоздал. Еще вчера можно было облететь. Красиво летает, и гудит не громко. Один пропелер не крутится. Экономит моторессурс и топливо. Наших я не видел, чтобы летали на трех моторах. В общим сделал несколько заходов и улетел. Люблю я такие посещения, скуку разгоняют. После обеда иду по коридору. Вдруг корабль как завалит на один борт, толпа от одной переборки к другой - шарах, шарах. Я, спиной к переборке ногой в другую. Пароход переваливается как ванька-встанька, раз в дугую сторону, толпа полезла по переборкам. Что-то где-то упало, загремело, а Слободенюк стоит, держтся за поручень и орет во-весь голос: - держи меня соломинка, держи... Как раз песня к месту оказалась. Решил выйти наверх, посмотреть, что там, так качает нас.  Пошел через офицерский коридор левого борта. В офицерском коридоре левого борта полно воды, выше чем по щиколотку. Перейдя через это плещущееся озеро пробрался к двери и вышел на ют. Только вышел, тут со шкафута спускается вниз ко мне  матрос из БЧ-4, связист, и говорит, что на мое имя пришло РДО. Я сразу связал эту телегу с женой, почему-то на душе сразу просветлело как-то. В это время в борт ударяет волна, и туча брызг, величиной, почему-то мне показалось, с голубиное яйцо, полетела в нас. Но, то ли пока они летели пароход немного отъехал, по ли изначально они были направлены не на нас, но эта масса воды пролетев мимо, только краешком задела нас. Моментально во рту полно соленой воды, весь с головы до ног мокрый. Что было если бы пропало в нас? Поплыли бы по палубе как гуси-лебеди. Матрос, как бы защищаясь, выставил вперед руки, но куда там, руками воду не остановишь. Брызги летели со скорость пули. Как молнии мелькнули. Бегом обратно в коридор, а там не лучше, волны по коридору перекатываются, до колен достают. Спустился вниз, захожу в каюту, а там все посыпалось со стола и полок вниз на палубу, а с полок, которые над койками – на спящих в этих койках. Самсонов, на голову которому упало несколько книг, вскочил и скинув их на палубу, прокричал в никуда: - На х..... идти бортом, и тут же упав на подушку засопел снова. Вышел из каюты, и сразу узнал причину этого, неожиданно, свалившегося на нас представления с бальными танцами по коридору. А случилось вот, что. На левый борт корабля обрушилась огромная волна, которая накрыла кормовую часть корабля всей своей многотонной массой. Волна накрыла
весь ют, полностью, и это были не какие-то там брызги, пусть даже и крупные, Это была настоящая волна могущая смыть за борт все, что не закреплено или закреплено плохо. Как-то даже не посебе стало когда узнал об этом. Мы ведь часто выскакиваем на палубу посмотреть что-нибудь интересненькое. Конечно, такой эпизод снять на пленку, это большая удача, Конечно, только снять волну, а не снять, а потом болтаться в воде. В общим когда вода хлынула на палубу, дверь в офицерский коридор левого борта была открыта, и коридор сразу залило. А в каюте номер десять, где я раньше жил, и у которой, единственной из мичманских кают, открывался иллюминатор, вода хлынув в этот открытый иллюминатор, как из огромного брандспойта. В той каюте стол стоит как раз у иллюминаторов, которых два, и открыт был один. И вот все, что стояло и лежало на столе: телефон настольная лампа, бумаги продовольственника, тетради и другая всячина были смыты на палубу, перебито и перемешано. Долго потом ее жильцы выбирали воду из каюты. На юте сохла картошка, вся картошка которая у нас была. Так вот эту картошку вода подняла и вмяла в фальшборт правого борта, половина картошки оказалось за бортом. А человек пять матросов, которые перебирали эту картошку, накрыло с головами и протащило до самого фальшборта. К счастью никого не смыло. Это просто везение. Люди родились, видимо в рубашках. Когда я вышел из каюты и пошел по коридору личного состава, я их видел как они переодеваясь делились своими впечатлениями. Все мокрые как будто только что из воды, возбужденные, взволнованные. Я тоже поговорил с ними. Все случилось так неожиданно, что никто из них не мог ничего толком и рассказать. Только жестикуляция, да возбужденные восклицания: - Налетело, не видели, внезапно... Я был как раз дежурным по низам. Это и мне повезло. На моем дежурстве ЧП, нет не ЧП, а трагедии не произошло. Не везет нам, что-то с погодой. Всего несколько дней хорошей погоды за все время моря. Скорость семь узлов. Это плохо. Ветер, слева в нос.

10 марта 1990 года. Смотрел на карту. Мы уже почти в центре Атлантического океана. Начинают появляться, сегодня уже видел, куски растительности на поверхности. Скоро Сагасово море. Погода прекрасная. После вчерашнего шторма, только зыбь. Идем ходом восемь узлов, задирая поочередно то корму , то нос. Ветер не сильный, метров 8-10, не больше. В 16 часов сменился. По кораблю дали
"начать большую приборку" на верхней палубе. У меня объект приборки - ют, а там вот уже почти неделю перебирают овощи. Грязи по колено. Расставил людей, а сам отлучился на несколько минут к Самсонову. Он проверял мою схему сигнализатора. Немного подправил, и схема заработала. Ура! Вышел на ют. Там закончили убирать картошку, точнее остатки, которые вчера не смогли выскочить через шпигаты и перепрыгнуть через фальшборт. Подошел продовольственник и попросил несколько человек, что бы  помогли занести  лук в хранилище, точнее в кормовое РПУ. Пошел в кубрик. Все мои там, лежат на рундуках. Скомандовал "подъем" и вышел из кубрика. Народ, с явным недовольством, потянулся за мной. Ну что тут поделать. нужен личный пример. Молча беру мешок с луком и понес. Ну как тут сачковать. Народ за мешки, и за мной. В общем всем коллективом покончили с луком минут за десять. Ют свободен, но грязный. Вооружили рукава и дали воду. Вода грязна, шпигаты забиваются, заливаются ватервейсы и вода идет на палубу. Что делать? Народ, ну явно не хочет ничего делать. Подхожу к ближайшему шпигату, запускаю в воду руку и разгребая грязь освобождаю отверстие. Закрутилась воронка, зашумела вода в перемежку с воздухом. Так как воды на палубе было уже сантиметра два-три, туфли, естественно промокли. Что делать? Вышел на сухое, снимаю туфли, закатываю брюки, и вперед. Другой мичман, Володя Шегда, видя это, делает то же самое. И все. Народ видя, что началась серьезная работа, и что от нее не увильнуть, дружно, с шумом, с шутками, ринулся к нам помогать. Вычистили шпигаты, слили воду, пролопатили палубу, снова скатили. На этот раз, уже такой грязи не было, и вода быстро уходила. Палуба посветлела. Начал просматриваться результат. Давление в магистрали было такое, что один человек с трудом удерживал пожарный рукав. И когда вода была не нужна, например, когда лопатили палубу, чтобы не выключать насос шланг сбрасывали за борт, он как змея изгибался за бортом, прыгая то в воду, то выскакивая из нее. Я боялся, что ствол отсоединится от рукава и утонет. Это было нежелательно. Ствол штука ценная. Потеря ствола может обернуться неприятностями. Но к счастью все обошлось. И ствол сохранили, и палубу отмыли. В общем ют стал таким каким он и должен быть на военном корабле. Хоть и не на боевом. К вечеру погода стала портиться, задул встречный ветер, пошла волна покруче зыби.  В общем надвигался вчерашний вариант. После ужина подклеил свои тапочки резиной, а то они на коже, и быстро намокают, да к тому же по мокрой палубе скользят. Теперь более уверенней можно будет ходить

[bugor337]

08 марта 1990 года. Утро прохладное.

12 марта 1990 года. Судовое время 12 часов 10 минут. С утра отличная погода, я сказал бы изумительная. Такую мы долго ждали. Тихо, тепло, легкий ветерок. Хочется лечь на палубу и поспать.
Море вокруг как озеро, спокойное до самого горизонта, а там уходит в дымку и срастается с небом, таким же белесо-голубым и туманным. Стою по низам, но так как основная масса народа на верху, то и я, под этой маркой, тоже стою облокотившись спиной о фальшборт, и греюсь. Только что не раздеваюсь и не лежу. А народ толпами валяется на палубе, в основном, одетыми только в трусы. как хорошо, что из дома взял солнцезащитные очки. Без них просто беда. Солнце слепит неимоверно. Да, что то забыл упомянуть, что отпускаю бороду. Вот уже почти месяц. Сначала была небритость. Потом стал заросшим как бомж. Теперь появилось что-то похожее на бороду. Интересно, что вообще из этого получится? 14 часов 15 минут. На корабле никого. Все разошлись по местам проведения политзанятий. Везде пусто, тишина. прошел по кубрикам, посмотрел. Порядок относительный. Несколько минут, а может и десятков минут можно посвятить себе. Идут двадцать шестые сутки нашего моря. Домой хочется - спасу нет. А как подумаешь, что впереди еще ни конца ни краю не, видать - оторопь берет. И что интересно, ни о каких деньгах уже и не думается. Там, в базе, когда почти каждый день дома бывал, о деньгах, которые можно заработать в этом море думалось и планировалось, а сейчас как отрубило. Мысли только о доме. Как там? Часы не перевожу. Живу по Москве. Существую по судовому. Как посмотрю на часы, так и думаю: вот мол, мои, то-то  делают. Сейчас московское время 20 часов 20 минут. Значит дома, то-то и то-то… Вот такие  мысли. А деньги, как говорится, сколько будет, столько и получим, сколько получим столько и будет. Информации о стране мизер. Сегодня начался съезд. Что там на придумывают, как оно будет, куда нам после моря возвращаться придется? Описывать какое красивое море, небо, солнце, не буду. Не писатель, слов не могу найти. Просто, потом, дома попробую на пальцах все рассказать и показать. Да разве расскажешь. Не зря говорят: лучше один раз увидеть.

13 марта 1990 года. С утра пасмурно, идет дождь. Встал в шесть часов сорок пять минут, по судовому времени. Вышел на ют, сделал свои пятьдесят кругов и начал разминку, как вдруг из иллюминатора поста, а они выходят на ют, выглядывает групман Макаров, и зовет меня к себе. Подошел, что случилось? Слышно плохо: море, ветер, вентилятор, все шумит. Только и понял, что чувствительность приемника упала. Пришлось все бросать, и подниматься на пост. А
там ажиотаж. С КП разрывают, ведь устройство пеленгования в этом участке диапазона у нас, и оно одно, и не только на весь корабль, но и одно на всю округу, вплоть до самого горизонта. А где-то там, впереди, идут наши непримиримые друзья, и их нужно не только услышать, а еще и наехать на них. А куда ехать, если вокруг одно море, и везде оно одного цвета. Попробуй разберись. К обеду, я наконец вырвался с поста. Нужно было получать вино, готовиться к заступлению по низам. Ведь жизнь на корабле никто не отменял. А на посту остались групман с инженером.(вместо Руденка инженером на походе был Коля Бурмистров, капитан-лейтенант, Николай Александрович Бурмистров) Что там случилось, и от чего так получилось, я так и не по интересовался. У меня своих проблем по горло - решай, не перерешаешь. Но пеленгатор заработал, и наше положение было спасено. К полудню, погода разыгралась. Как и вчера, пригрело солнышко, и снова все, как тараканы, на ют полезли. Старпом придумал развлечение на поход. Решил покрасить корабль. Но покрасить по своему, по-татарски. Сначала он говорил, что будем красить в базе, потом у него, что-то надломилось, и он решил все это делать в море. Для начала предложил содрать старую краску. И вот с сегодняшнего вечера, вместо пустой игры в домино, народ был приобщен к общественно-полезному труду. Однако посмотрим, что на это скажет мастер. Ведь начни обдирать краску сейчас, придется все время ходить ржаво-бело-красными. Сегодня первый раз наказал матросов работами. Одного заставил отдирать грязи с палубы стеклом т.е. циклевать, а другого направил в машину, оказывать помощь мотористам. Слов не понимают, приходится доводить до них свои мысли через ноги и руки. Ну что, например, можно сказать о человеке, который чтобы не мыть посуду, ложки, выбросил их за борт, два десятка. И это-то при нашей бедности на посуду. Стоял рабочим по столовой, не выдал личному составу колбасу, сказал, что не знал, что она есть. Помощник оставил его еще на сутки. А сегодня он, в отместку, выбросил ложки. Старпом раздел его до гола, в переносном смысле, конечно, пинал его, по каюте, как мяч, затем дал пять нарядов рабочим по камбузу. А на камбузе Тихон коком-инструктором. Матросы его боятся как огня, т. е. камбуза, ну и конечно Тихона на камбузе. В общем живем потихоньку, как можем. Целый день ушел на маневрирование по морю. Пытаемся выйти на друзей, которые своей толпой идут на боевую службу на Средиземное море. Но пока безрезультатно. Вроде и сигнал от работы от РЛС мощный, и хорошо слышен а, как говорится: - и море пустынно, и цель не находится... Возможно прохождение сигнала хорошее, поэтому слышим их из далека, а сами они, т.е. кораблики, где-то далековато. Судовое время 23 часа 30 минут. Дома 17 часов 30 минут. Вечером доделал тренировку прерванную утром. Понравилось. Завтра, начинаю по вечерам, как было дома. Вечером была политинформация от политуправления ВМФ. Дубовая какая-то. Ничего о положении в стране. По неофициальным источникам (кто-то, где-то, слушал всемирную службу московского радио) у нас в стране утвердили должность президента, а вот как насчет шестой статьи, ни слуху, ни духу. У офицеров информация длилась намного дольше. Что им там рассказывали? А ну их всех в баню! Главное, что бы дома было все хорошо. Жду захода. Жду почту. Опять таки по слухам. Говорят у "Таврии" заход прошел на рейде. Мол, с горем пополам заправили их там, на Кубе, и все. Никаких сходов и никаких продуктов. Как оно будет у нас?

14 марта 1990 года.
Cегодня календарный месяц, как из дома. Утром проснулся в начале седьмого. Вставать не стал. Лежал, думал. Думал о доме. В общем, мысли только о доме. Если что-нибудь делаю, мысли о работе, но стоит только остановиться, и как говорят, задуматься, ничего в голову не лезет, только дом. Полежал, встал, позвал Колю Тихона,
вскипятил чай. Только сели, тут и боцман подвалил, как-то сам по себе. Говорил всякую ерунду, а мы  пили чай с сухарями и клубничным вареньем (до сих пор держится), и слушали. Все пили чай с сахаром, а я нет. Все бросали варенье в чай по чайной ложке, а я набираю  варенье в ложку, и потом понемногу слизываю, и запиваю. Так вкуснее. Наверное, таким образом, я больше всех варенья поедаю.
Наверху сильный дождь. Время подъема. Иду в кубрик. Поднимаю своих чад, и пока они умываются и чистят зубки, иду в каюту и пишу. Наверху температура градусов 15-18. Прохладно. Дождь прекратился. Сквозь дымку проглядывает солнышко. Ветерок встречный. В общем это море всех удивляет. То оно штормовое до самых Азор, то теперь
вместо обычного тепла, вот такие выверты. Пришел Слободенюк и решил попить чаю, с нами и с вареньем, он еще не пил, и чайная церемония пошла по второму кругу, и потекла беседа снова о житье нашем, бытье. И так жизнь продолжается. Отстоял дежурным по низам. Бегал то вверх, то вниз. Следил за порядком: контролировал, наставлял, драл, хвалил, и так далее. Все как обычно. После смены с дежурства, собрались в каюте попить чаю. Это у нас закон – попили и пошли работать. На корабле идет подготовка корпуса к покраске. Сдираем старую краску, и готовим к покрытию суриком. Но олифы, на корабле
всего 60 кг. Как будем краситься не знаю. Разбирался с нарядами. У меня вчера дежурный по камбузу, силовым методом, задействовал моих троих человек вместо двоих. Из команды Слободенюка, значит, человек не заступил. Сегодня я попросил его поставить своих. Он согласился. Потом оказалось, что из другого подразделения должен заступить
еще один человек. Значит один человек Слободенюка лишний. В общем собрались три старшины команды, поговорили, разобрались, и разошлись объявлять окончательное решение своим. Все решения должны быть простыми и понятны людям. Вот так и живем. Жизнь бьет ключом…

15 марта 1990 года. Утром поднялся в восемь. Лег спать по судовому в 01 час 5о минут, по Москве часы показывали 06 часов 50 минут. Думаю, ну как тут желать спокойной ночи моим, когда они через 10 минут будут вставать в школу. Погода хорошая, солнышко светит, правда сквозь дымку, но все равно ярко хотя и не на все сто процентов. Утром пришлось задрать старшин, правда не всех, из шести только двоих, но остальные стояли и слушали. Сделал сигнализатор ручного тормоза, работает отлично. Осталось достать динамик и прийти домой. Очень хочу, и надеюсь осуществить и то, и другое.    16 часов 05 мину судового времени 22.05 Москвы, Сменился. Перекур 10 минут. Только что прошел сильный короткий дождь Небо все в тучах, ветер средней силы метров 10 в секунду, дует с правого борта, и там же справа, огромная дуга сверкающей всеми цветами – радуга. Красиво смотрится на фоне темно-синей воды, и белесого, чуть с серинкой,  неба. Немного подустал, иду пить чай.

16 марта 1990 года Пятница, с утра стирка, и небольшая, как у нас ее называют, расширенная приборка, обед в 13 часов по судовому, перевод часов на час назад, теперь разница с Москвой – семь часов, и потом в 16 часов 30 минут развод на большую приборку. А сейчас 13 часов 15 минут, дома 19.45.  Обед в кают-компании, у нас, начинается В 12 часов 30 минут. По команде" Команде руки мыть!" можно заходить для приема пищи. Я, обычно, захожу минут через 5 - 6 т.к. строю своих людей, проверяю как они заходят в столовую, как начинают принимать пищу, затем иду к себе. В это время в кают-компании полный комплект мичманов: звон посуды, стук ложек, шум, гам, подначка, смех, иногда от удачной шутки взрыв смеха. Как во всяком обществе есть свои тихони и свои заводилы. На мой взгляд, у нас их, если грубо очертить, то так, по номерам: 1-й Саша Бобин, 2-й Володя Дударев, по кличке Владимир Ильич, и далее без номеров Игнаткин, старшина команды электриков Володя Новгородов, и боцман, со своими плоскими шутками. В общем, есть кому поболтать. И как правило, в основном все шутки сводятся к сексуальным моментам жизни, или другим моментам, но все равно связанных или вращающихся около этого. Например: сегодня завели разговор, вернее, когда я зашел в кают-компанию, все вокруг гудело. Спорили спецы ОСНАЗ, и спецы группы движения, – старшина команды трюмных Володя Дударев и старшина команды электриков Володя Новгородов. Дударев: "Мы столько соляра сжигаем, что никакой информацией его не окупишь", "Хорошо, что еще бесплатно", это Новгородов, "вот перейдет БЧ-5 на хозрасчет, тогда мы вас покатаем, перерасхода не будет". ОСНАЗовцы не заставляют себя долго ждать, ответ готов немедленно: "Да мы разведку можем вести и в базе, тогда ваш соляр никому не будет нужен, и у вас начнется безработица". Дударев, " а мы сено возить будем". Тут в эту перепалку вмешался я, "Ребята, о чем спор, ведь еще когда и пароходов не было, а разведка была. Правильно,  подхватил Игнаткин. Постепенно разговор переходил, как в том мультфильме: чья работа важнее: Бобин говорит: "Вот не испеку хлеб, все будут голодными, какая из вас разведка будет". Верно в общем-то. Все важны, все дело делают. "вот кок сварил наваристый суп", начал кто-то, а Бобин, в своей манере, перебив последнего, продолжил: "Так мы же не знаем, что он там варил...". Короче, прозрачно намекая о чьем-то пенисе, который якобы для наваристости держали в варящемся супе, те кто его варили. Все гогочут, каждый старается поддать, как ему кажется, что нибудь по острее. Иногда получаются хорошие, смешные шутки, а иногда, бывает, просто пошлятина, и смакуется она и обсуждается со всех сторон. В 17.30, вместо ужина побежал в парилку. В последнее время вообще не ужинаю, тренировки. Сегодня у меня выходной. Попарился – 97 градусов, не много , но дышится трудно. Хорошо, что хоть вода холодная была, точнее забортная, соленая. Не очень холодная, градусов, где-то 18, а пресная горячущая. Немножко, только и успел мыло с головы смыть водой терпимой температуры, а потом смывал все собой. Придя в каюту, набрал пресной воды из крана, пошел в душевую и еще раз ополоснулся. После всего этого вышел на ют, сел на скамейку и начал балдеть. От парилки у меня появилась какая-то слабость в теле. Я посидел немного потом пошел в каюту, выпил стакан яблочного сока и снова вышел на ют. Легкий ветерок приносил прохладу, и от нее было так приятно, что захотелось тут же лечь на палубу, укрыться чем нибудь легким и заснуть. Постояв примерно минут 20 я вернулся в каюту. Постирался и лег в койку читать книгу. До чая оставалось около полу часа. Живот уже начало подводить, хочется заглотить что-нибудь.

[bugor337]

12 марта 1990 года. Судовое время 12 часов 10 минут.

17 марта 1990 года. Проснулся рано, в шесть часов. Лежу, думаю о доме, о службе. Вспоминаю начало, новое начало корабельной службы. Прошла команда " Спецгруппе наверх!". Ну, думаю, надо вставать, посмотреть, что там видно. Быстро оделся, фотоаппарат за пояс и наверх. На верху, все тихо и спокойно. Несколько человек занимаются спортом. Осмотрелся, горизонт, чист. Что же думаю случилось? Потом присмотрелся, а в одном месте, сквозь дымку просматривается на линии горизонта какой-то пупырышек. Видимо из-за этого и весь сыр-бор. Постоял, посмотрел и ушел вниз.
Умылся, заправил койку и снова вышел на верх. Теперь этот пупырышек вырос и походил на надстройку корабля, только беловатую какую-то. Не понятно, думаю, вроде не боевик, а может это
надстройка авианосца, а сам он за горизонтом, и снова ушел вниз. Поговорил со Слободянюком и потом вместе вышли наверх, и вовремя! На встречном курсе к нам приближался небольшой белый теплоход с высокой мачтой, на которой вращалась антенна радиолокационной стации, а на корме располагалось некое подъемное устройство. Национальной принадлежности определить не удалось
так как флага не было видно нигде. Разошлись мы, примерно, кабельтовых в пяти – шести. Судно пошло дальше, покачиваясь на волне, то показывая нам окрашенный в черный цвет корпус ниже ватерлинии, то зарываясь в волну до самого клюза. а я снял его, на фоне Слободенюка. Он предложил и мне сняться, но я не захотел. Корабль наш развернулся и мы последовали за ним. Он подвернул немного как бы на пересечение нашего курса и мы подвернули, вернее начали подворачивать, и тут прошла команда: "Перейти на запасное управление рулем", а корабль как начал было подворот так и продолжал катиться в право описывая циркуляцию. Белый теплоход сбросил ход и остановился, а мы развернувшись на 180 градусов, пошли по прямой. Несколько позже, Зам сказал, что это был американский гидрограф, и назывался он "Канны".Только что пришел с юта, горизонт чист, наши готовят вельбот к спуску для калибровки аппаратуры, скорее всего пеленгатора.    Вчера во время приборки прилетал "Орион". Летал над кораблем на трех моторах. Фюзеляж, его,
такое чувство, только что покрашен. Я такой вывод сделал потому, что опознавательные знаки и надписи на нем, как будто закрашены, и еле-еле просматриваются сквозь краску. Летал "Орион" низко так , что пилотов было видно в кабине. Сбросил буй. Мы его подняли. Сделал снимок как матросы наблюдали подъем буя. Толпа, по всей длине юта лежала на планшире фальшборта, и даже старпом, от которого все шарахались, не мог убрать людей, Толпа просто перетекала с одного места на другое. Возле старпома пустота, а уже за ним снова смыкаются ряды наблюдателей. Видя такое он, в конце концов плюнул на все и перестал гонять людей, и даже как бы объясняя свой поступок моему начальнику сказал, что мол люди первый раз видят как поднимают буй, пусть посмотрят. У нас команда была, в основном, из молодых матросов, впервые находящихся в море. 14 часов, очень жарко, градусов 28, лежим в дрейфе с утра, ветра почти нет, море, точнее океан тих и спокоен, однако небольшая зыбь, метра на полтора, высотой идет. Корабль покачивается, команда, точнее свободные от вахты загорают. У нас два дня выходные. Завтра пере и довыборы.
В 14.15 дали ход. До захода еще девять суток, а ходу до Сьенфуэгоса – семь. Идем почти в притирку. Слева в трехстах милях Бермудские острова, их не видно.

  18 марта 1990 года. Утро, температура 24 градуса, загорал с восьми до девяти. Ловил утреннее солнце. Уже видел летающих рыб. Вчера вечером только ушел с юта гладить брюки как повстречалось стадо китов, прошли метрах в ста. Как жаль, не видел. У неприятность, заболел матрос. Доктор говорит нашли стофилокок. Что-то слышал о таком слове, но что это такое не знаю. Будет большая приборка с хлоркой. Вчера фотограф сделал фотографии где я в отпуск в 1988 году, на машине ездил. Теперь рассматриваю их. Идем в 350 милях южнее Бермудских островов, погода прекрасная, днем будет жарко. Большая приборка. Все замывают, а затем заливают хлоркой. Позже, через час, все это будет смываться пресной водой. До смены осталось 15 минут. Потом нужно будет полежать минут 30, чтобы к вечерней тренировке отдохнуть малость. Ничего существенного за день, все идет как по накатанной колее. Половину вахты простоял на юте следил за порядком делал замечания курильщикам. Если бы это были матросы, я бы написал гонял, а это были офицеры и мичманы, поэтому приходилось тактично все делать. Вроде взрослые люди, а как дети, даже слова подобрать не могу. Видимо, как дома не приучили, в детстве, так и в офицерах такими же ходят. Где насрал, там и оставил. И, что самое обидное, дослужится до майора, учит, делает замечания, раздолбоны устраивает. Слов нет. Гонора, спеси, хоть отбавляй, а... хотел написать ума нет, и передумал, не дураки же. Высшее образование ведь. Только, беда, что это образование только учит, точнее дает грамотность

19 марта 1990 года. 13.05 по судовому отказала рулевая машина, и поехали мы по морю-океану круги описывать. Сколько кругов нарезали, на одном месте, не считал. Потом подергались: влево, вправо, я как раз пришел на ГКП, там вахтенным офицером стоял помощник командира, он вместо рулевого крутил баранку т.е. штурвал, вернее штурвальчик, такое маленькое, сантиметров десять в диаметре, колесико, и переговаривался с механиком, который находился в это время, в помещении рулевой машины. Механик доложил, что вроде все нормально, и мы поехали снова по прямой.    Завал в общем то. Рулевая машина – одна из мноих наших болевых точек. Не дай Бог такое в хороший шторм. Начал писать письмо домой, еле осилил один лист. Жизнь однообразная, каждый день одно и то же. Не будешь же писать каждый день: стою по низам, стою по низам .стою... или летает рыба, или печет солнце. Да, вчера вечером к нам на ют, это-то на такую высоту, залетела летающая рыба. Хорошо рассмотрел ее. размер и вид как у хорошей селедки, только голова тупая и глаза огромные. У хвоста нижние плавники длиннее верхнего, ну и конечно главное грудные плавники: Во первых они растут не там где у всех рыб, а выше, и чуть назад, в общем на уровне глаз, и длинна их, конечно не соизмеримо больше чем у всех остальных рыб. Распускаются как веер и получается как крылья. Вот только не знаю машут они ими в полете или просто парят за счет скорости набранной в воде. Все таки залететь на ют, где высота борта четыре метра, это нужно суметь. В 15 часов, наконец небольшое развлечение: встретили какую-то баржу, огромного размера, на буксире у буксира. Интересный каламбур, рассказывают, что наши предположили, что перевозят уран, Почему уран, без понятия, но в общим мы крутнулись вокруг них, замеряли уровень радиации и пошли дальше.

   20 марта 1990 года. 09.50 по судовому, 16.50 Москвы, температура 25 градусов. Находимся в 25-ти милях северо-восточнее Багамских островов. Солнце, а утром в восемь, было пасмурно и позагорать не удалось. Сейчас тучи разошлись. Я кажется сделал глупость, понадеявшись на память, и дал Тимофееву не тот номер телефона жены вот поэтому, в Североморск и не дозвонился. Вот балда, упустить такой шанс!. Утром была возможность поругаться, но не стал, берегу нервы, тренируюсь сдерживаться. Дело в том, что на корабле создали бригаду из трех человек для подготовки корпуса к покраске, короче сначала для обдирания старой краски, а тут вчера что-то случилось: то ли возгорание, то ли еще  что-то, в общим дым пошел из одного вентиляционного грибка, а у боцмана, в плотницкой, ветошь лежала, еще с зимы, навалом. Вот и решили ее достать и просушить. И вот помоха снял мою бригаду и 2-х человек Слободенюка и бросил на ветошь. Ладно, ничего страшного. Но вдруг выясняется, что люди боцмана спокойно работают на баке обдирая старую краску. В общим получается, что боцман свои объекты делает, и свои же дыры затыкает нашими людьми,
в ущерб нашим объектам. Володя взорвался, поскандалил с помохой , а я не стал, просто доложил своему начальнику, пусть там разбираются. Если надо будет, вахты закроем и все выйдут на обдираловку, а нервы не восстанавливаются. Послеобеденье. Одни спят, другие загорают, третьи играют в козла и загорают, а я бдю. На верху жарко, а в каюте попрохладней. Скука страшная На горизонте мелькнул силуэт какого-то суденышка и все смотрят туда, не к нам ли, тогда можно будет хоть немного развлечься, так сказать в спокойной обстановке посмотреть, поговорить. Но силуэт, к сожалению, растаял на горизонте, как и появился. Пролетело два самолета. Марку не определил, высота тысяч десять, видимо из Европы в Америку, применительно к нашему курсу. Пролетели оставив  в небе белый след, и снова море, небо и весь мир. Сегодня месяц как начал отпускать бороду. Не ахти какая, но ничего, есть и похуже, Весь корабль заростает бородами.

[bugor337]

17 марта 1990 года. Проснулся рано, в шесть часов.

21 марта 1990 года. Вчера врезались в Багамский архипелаг. Вошли в проход Кайкос, что между островом Майагуана и группой островов Кайкос, первый из которых Провиденсиалес и Норт-Кайкос, далее Гранд-Кайкос, Ист-Кайкос и Саут-Кайкос, а так же группа более мелких островов. К сожалению мы прошли таким образом, что увидеть ничего не удалось. Только по карте. После острова Большой Инагуа, сменили курс и пошли на юг нацеливаясь в Наветренный пролив.
Утром проснулся от команды "Очередной смене приготовиться на вахту". Значит 07.45. У меня люди должны работать на корпусе, надо вставать проверить. Вышел на ют, и тут ко мне подходит Макаров, и поздравляет, непонятно с чем. Ночью у нас была работа по американцам, но что-то не заладилось, возможно они далеко были, а тут Макаров с поздравлениями, и я подумал, что возможно наши кое-что все таки поймали. Эти мысли пронеслись у меня в мозгу за какие-то доли секунд. Но Макаров имел в виду совсем другое. Он поздравил меня с прибытием к берегам острова Куба, и действительно, с правого борта, в дымке, просматривался высокий берег. Море было спокойным, лишь небольшая рябь пробегала по нему. На горизонте слева и справа виднелись силуэты проходящих мимо судов. Немного позагорав в лучах утреннего солнца, я пошел ставить чайник. В каюте, как в погребе, холодно – работает кондиционер. У меня даже мысль мелькнула: Если мы заходим в теплое помещение, говорим "Ташкент", а здесь ведь так не скажешь, северный полюс какой-то Чайник закипел. Во время физзарядки, на горизонте появился знакомый силуэт военного корабля. Старый знакомый тип "Нокс", точнее фрегат ВМС США типа "Нокс", а зовут его "ПАТЕРСОН", бортовой номер 1061. непонятно было только, он лежал в дрейфе или шел малым ходом. С дистанции 8 – 10 миль трудно определить. Народу на палубе скопилось много. Все смотрят, спрашивают, что мол за корабль, и прочее. Но мы разошлись с ним на встречных курсах, где-то на дистанции 4 – 5 миль, не проявив интереса друг к другу. Оглянувшись в один из моментов я вдруг увидел маленькую зеленую стрекозу, мчавшуюся над водой, где-то недалеко от нас. Это был вертолет "Ирокез". Пройдя у нас по корме, он направился к фрегату, и не зависая над ним полетел дальше и исчез за линией горизонта. Я еще подумал, почему многоцелевой вертолет на корабле, тем более на противолодочном. Через некоторое время, на горизонте появился еще один силуэт, это был уже корабль побольше. Мысленно сравнив его силуэт с известными мне силуэтами кораблей, я, если это можно так сказать в растерянности развел руками. Вроде "Спрюенс", вроде "Кидд", но почему третья мачта посередине. Как потом оказалось это был эсминец УРО тип "Кидд", шедший с танкером, отрабатывались приемы передачи топлива на ходу. Немного погодя из-за горизонта вылез еще один корабль, целая гора по сравнению с эсминцем - десантный вертолетоносец "ИНЧОН", и вертолет пролетевший над нами, был с него Затем эсминец с танкером разошлись. Потом эсминец снова подошел к танкеру, и тут же отвалив на хорошем ходу, это было видно по буруну за кормой, стал удаляться от него. Затем к танкеру подошел "ИНЧОН". Взяв у штурманов наши координаты, я с удивлением увидел, что мы находимся недалеко от ВМБ Гуантанамо, базы ВМС США на острове Куба. До захода оставалось еще пять суток.

22 марта 1990 года Утро пасмурное, но тихо. На воде небольшая  рябь, как на озере, лениво плещется у борта. Только поднялся, и за перо. Вчера днем видел "НЕШВИЛЛа", старого знакомого десантника. Прилетал вертолет, несколько раз облетал корабль, толпа балдела. Глазели во все глаза. Но гвоздем программы казалась рыбалка. К борту подошла не очень большая стайка, если это слово можно применить к метровым рыбинам, золотой макрели. Что тут началось! Толпа побежала за удочками, точнее за мотками толстой лески, на конце которой, у каждого, свое приспособление для ловли рыбы, типа блесен. Крик, гам. Бегают от одного борта к другому, провокаторы кричат, для смеха, мол здесь рыба, смотрите, все кидаются на крик, а потом разочарованно возвращаются по своим местам. Нескольким рыбакам удалось, все таки подцепить на крючок рыбину, и тут ажиотаж начинался невообразимый. Пока рыбина боролась за свою жизнь с поймавшим ее рыбаком, одни помощники бросались за сачком, тем которым поднимали гидроаккустические буи, другие - кричат, советуют, требуют как держать, как подводить. В общим шум стоял невообразимый, наблюдать было, одно удовольствие. К великому сожалению толпы, и моего тоже никому, ни одной рыбины вытащить на борт не удалось. Она ловко откусывала свой кусок лески и уходила в глубину, а толпа, в трансе, со стоном выдыхала ... "ух", и как бы обмякала. Смотрел вчера кубинскую программу новостей подобие нашей – "Время". Ничего не понял, единственное – так это погоду в район  Гуантанамо. Обещали пасмурно и 29 – 30 тепла. Небольшое уточнение. Оказывается, по словам знатоков, лески, во время рыбалки перекусывали катраны, а не макрель. Я в той толчее участия не принимал, просто тренировался на юте в тот момент когда все это там происходило. Сегодня утром самые заядлые из рыбаков снова вылезли ни свет ни зоря, наблюдателей почти нет большинство спит. Подъем в 10 часто, а сейчас начало девятого. Вертолет вчера прилетал и ночью. Наши чистили картошку на юте как вдруг погас свет. Непонятно, все спрашивают друг друга, что случилось? Слышим шум мотора, что-то летит, без огней. Подлетает вертолет. Включает свою фару, сильный свет, но на нас не светил, светил на воду рядом с бортом. Через некоторое время, убедившись в чем-то своем, погасил фару, сделал один облет вокруг корабля и улетел. Через некоторое  время наши дали свет и чистка продолжилась. Еще через небольшой промежуток времени вертолет снова прилетел, но на этот раз свет не гасили. Вертолет немного полетал над нами невидимый, темнотища была, та еще, и улетел. Идет приборка. Вода льется рекой. Приятно  ходить по свежевымытой палубе босиком. Солнце еще не очень злое хотя и припекает. Начало двенадцатого. Получил вино. Хожу по палубе туда сюда. В общем мне утренний распорядок, пока, нравится, при случае можно торчать на верху до самого обеда. Но после обеда завал, жара, а я привязан к повязке, и никуда от нее не деться.
Хорошо если есть что-нибудь интересное, если же нет, то минуты кажутся часами. Заступил на вахту. Зашел в каюту, посидел,  поговорил, пошел на пост, посмотрел как там, посидел, проверил, поговорил, зашел в кубрик, посмотрел, сделал замечания, вышел на ют. Облокотившись о планширь фальшборта смотрю на воду, на горизонт, то с одного борта, то с другого. Если есть возможность, посижу на банке, снова иду в каюту, и так по кругу всю вахту. С той лишь разницей, что в каждом месте бываю разное время. Вот закончу писать. пойду посмотрю в столовую как там убирают, не накрывают ли столы. Если накрыто иду в каюту за вином, беру бутылку и снова в столовую. Разливаю вино. Несу бутылку в каюту, снова в столовую. смотрю за порядком. Приносят пищу, проверяю все ли на столах, разрешаю заходить, смотрю как раскладывают, и только потом, пожелав приятного аппетита, ухожу в кают-компанию обедать, сам. Бывает захожу в соловую, на столах ничего нет, а толпа уже сидит. Командую "встать и выйти". Ворчат, но выходят. В общем, в основном народ нормальный, понимает, но есть экземпляры те еще – заводилы, пытаются установить свои порядки. А дать им по рукам не могу, руки связаны. так и воюем: энергией, напором, голосом. Так и воюем.

23 марта 1990 года. Болтаемся у Гуантанамо. Берег просматривается сквозь дымку. Знакомый берег, вот только далеко. В 1985 году я был здесь, мы подходили на три, мили как было видно все хорошо. Теперь американцы сделали терводы двенадцатимильными, и вот мы теперь в пятнадцати милях от берега. Вчера нас посетили два американца. Утром эсминец "КИДД", так лихо шел вначале, я уж думал подойдет вплотную, но он сбросил ход примерно в миле, чуть меньше и лег в дрейф. Мы обошли вокруг него с соответствующим сигналом из МППСС-72, правда этот сигнал у нас постоянно поднят, видимо на всякий случай, и ушли. А вечером, к нам подошел крейсер "НОРМАНДИ", на нем не было пусковых установок ракет Мк-11, для "Стандартов", У них уже пошли шахты вертикального пуска. Жара вчера была сильнейшая. Начав тренировку в 17.40, в спортивном костюме, и был весь в мыле. Во время тренировки прилетал вертолет "Си Хок" с "НОРМАНДИ". Затем уже в конце тренировки, вдруг, на одном из поворотов налетел ветер, и довольно хороший ветер. По воде пошли барашки, но и пошла, наконец свежесть. Как хорошо было в тот момент. Коля Тихон отчубучил номер. На камбузе, к чаям, готовили оладьи. Он спросил меня не буду ли я их есть, хотя знал, что я не ужинаю. Я ответил, что если можно, то после тренировки. Захожу в каюту, вытаскиваю сходу стул, чтобы взять ведро, которое стоит за ним, в него я набираю пресную воду. После тренировки моюсь соленой, а смываю соль пресной. Так вот только к ведру, а в нем стоит другое ведро, эмалированное, закрытое крышкой. Поднимаю крышку, и... Боже мой, половина ведра оладьев!
Пышных, теплых. Ну я, не столько с голодухи, а больше из-за отсутствия нормальной, домашней еды набросился на них. Слопал восемь штук, размером, каждый с хорошую ладонь, и в два пальца толщиной. В общим погулял. Затем меня вызвали на кулинарный совет, есть у нас такая организация, пережиток застойного времени. Нужно же показать какую-то общественную работу. Посидели там больше часа. Затем был чай, вечерняя поверка и фильм. На фильм идти не хотелось, что там могли показать, опять дежурный фильмец. Но потом передумал, думаю дайка посмотрю хоть немного. Захожу в каютомпанию,  а там порнуха идет, конечно не ярая. но голые бабы весь фильм.
12.10 Снова идем на сближение. Навстречу идет крейсер, возможно вчерашний. Ну что же их полигон, что хотят то и делают, мы здесь гости. в 15 часов прилетел вертолет, мы как раз готовились к построению для развода на работы. Я был дежурным по низам, стою жду когда дадут команду на построение внизу, но к моему удивлению таковой не последовало. Вертолет сделал два круга и пошел на удаление. В это время вышел старпом. Я скомандовал, строй принял нормальный вид, и тут вертолет, то ли так и должно было быть, то ли они увидели строй, но вертолет вернулся. Строй стоит по обеим бортам, в две шеренги. Я со старпомом в центре. Вертолет подлетел очень близко, людей было видно с него очень хорошо. С него нам, в знак приветствия, помахали руками, и тут, я этого не ожидал, старпом снял с головы пилотку и начал ею размахивать. Тут конечно и другие начали махать, руками, пилотками. У меня за поясом был фотоаппарат. Быстренько, пока внимание старпома занято вертолетом, а сам старпом на фоне вертолета, я решаю щелкнуть его. Р-раз и готово. И тут в это мгновение старпом оборачивается, а я только оторвал от глаза аппарат. Он улыбающийся, а я быстренько фотоаппарат на место, за пояс, как пистолет, и все. Старпом конечно получился не очень резко, наводка видимо была больше на вертолет. Но я о другом. Помню море 1985 года. Там нам просто запрещали приветствовать американцев и даже отвечать на их приветствия. Получалось они приветствуют, а мы как мурло стоим, смотрим. А тут вот такая картина. Вечером наблюдал интересную картину. Над морем чистое небо, а ближе к берегу облака, а над самим берегом темные, темные тучи и косые линии дождя. Над островом, остров из туч. Сейчас свежо. Свежий, т. е. Не слабый, хотя и очень теплый, почти не дающий прохлады, ветер гонит волну. Ночь темнющая, но звездная. Полярная звезда чуть выше линии горизонта, Дома она в зените. Черное яркое звездное небо пляшет по небу с одного края в другой, то вперед, то назад, то описывает круги. Мачты корабля застыли в своей неподвижности, и только звезды мотаются туда-сюда, создавая удивительное ощущение какой-то дикой какафонии. Красота-а-а.

[bugor337]

21 марта 1990 года. Вчера врезались в Багамский архипелаг.
 

24 марта 1990 года. Утром начали движение дальше. Трехсуточное болтание у базы Гуантанамо изрядно поднадоело. Уже не терпится на заход. И не потому, что сход на берег, отдых, новые впечатления, а просто после захода начнется новый отсчет времени, приближающий нас к возвращению домой. Да и в денежном выражении мы сильно выигрываем. После захода нам будет засчитано время перехода из базы, т.е. из Горячих Ручьев до линии Тронхейм-Брустер, а это неделя, семь суток. т.е. боны начнут начислять с момента выхода из базы. В общем с апреля остается пять месяцев, это если без задержки. На ветру, как всегда жарко. С правого борта на горизонте берег Кубы просматривается в дымке.В терводы еще не заходили. Коля всю ночь охотился за рыбой-шаром, но так и не поймал. Спать лег около пяти утра.

26 марта 1990 года. Утро 07.40 по судовому времени. На это время назначена встреча с лоцманом из Съенфуэгоса. В Москве, а точнее дома сейчас 21.40, разница во времени девять часов. Здесь пятый часовой пояс считая от Гринвича назад, на запад, да до него от Москвы – три. Итого - восемь, да плюс один час  летнего времени, получается девять. Вчера ничего существенного не произошло, о чем можно было бы написать, только два события, так сказать, местного масштаба. На большой приборке, старпом выгнал на ют весь корабль, делать там приборку. Раньше таким скопом мы только циклевали палубу, а на этот раз драили кислородосодержащей смесью, т.е. разбивали регенеративный патрон, высыпали порошкообразную регенерацию на палубу, и растирали ее по ней. Грязь отбирает изумительно. Раньше такую работу делали только наши, т.е. мои подчиненные.И еще одно событие – это рыбалка. Вечером, когда уже стемнел, за борт вывалили прожектор, включили его и под его мощными лучами начали ловить кальмаров, которые в это время поднимались к поверхности. Здесь я впервые увидел живых кальмаров, увидел как они передвигаются, как пули. Рыбаков выло человек восемь. Долго они бросали в воду свои блесны, пытаясь подцепить какого нибудь кальмарика, но увы дураков среди кальмаров не нашлось. Было, правда поймано несколько случайных особей попавшихся на крючок в момент выдергивания оного из воды, вот и вся рыбалка. Возвращаюсь к Съенфуэгосу, ланшафт все тот же. Та же гора справа, та же равнина слева, тот же маяк, Рос-Колорадос на входе в бухту. Вот только город видно разросся, и довольно сильно. Из тех строений о которых я писал в 1985 году, образовался целый город. Громадные здания или корпуса, если это завод, выросли на этом месте. Дымят трубы, что то блести возможно электросварка. Ладно зайдем посмотрим.

02 апреля 1990 года.
Неделю не писал. Прошел заход в Съенфуэгос, прошли полтора суток смены с "ТАВРИЕЙ", они пошли на заход, в тот же Съенфуэгос, потом задержка недели на три и домой. Нам же только по плану пять месяцев здесь болтаться. Идем вдоль побережья Кубы на восток. Виден берег, горы. Скоро Гуантанамо, затем Наветренный пролив и дальше вдоль Багамских островов к восточному побережью США, по всей видимости к базе подводных лодок Кингс-бей. Сколько там пробудем неизвестно.
По заходу ничего нового, за исключением, что на пляже Плайя-Ларго вместо пива, водки и пепси в холодильниках стояли по кувшину холодной воды. А так: обед в ресторане, море, песок – все старое.
На пляже встретили наших туристов, Миша Бойцов им небольшую лекцию прочитал о международном положении. Что интересно, все слушали, как мне показалось с большим вниманием. В общим были три раза на Ранчо-Луна и раз на Ларго. Последние три дня стоит несусветная жара. Вчера провожали Бодрикова, я стоял в строю застегнутый на четыре (все) пуговицы, форма тропическая, шорты, а по телу текут ручьи пота, а я ведь редко потею. На "ТАВРИИ", рассказывали, случай произошел. Один офицер, капитан-лейтенант Суханов, вышел ночью на бак, помыть ракушки, которые у него были в сумке. А ракушки для нас, это было все. Можно было согласиться на провал разведки, на получение двойки за поход, но прийти из моря без ракушек ни-ни. И вот этот Суханов мыл, мыл ракушки, говорят из пожарного шланга, и его сумка с ракушками, каким-то образом выпадает за борт. Он, не мудрствуя лукаво, бросает за борт конец и лезет по нему в воду, но пока он охал, ахал, искал конец, корабль понемногу дрейфовал. Когда он опустился в воду, сумка была уже почти в десятке метров от корабля. Он отплывает от борта к сумке, хватает ее и начинает грести обратно, но как оказалось, что не сумка дрейфовала от корабля, а корабль, по причине большей парусности дрейфовал
от сумки. Из этого вытекало, что нужно догонять корабль, а с сумкой это сделать быстро не удавалось. Но Суханов упорно плыл вдогонку кораблю не бросая пойманную драгоценную добычу. Оставалось совсем немного, и он наконец ухватится за свисающий в воду конец. Вдруг корабль вздрогнул всем корпусом. Суханов понял – запустили двигатель. Через мгновение конец, свисавший с борта начал смещаться в сторону. Корабль дал ход. Какие чувства овладевали Сухановым я не знаю, можно только догадываться. Находящийся в паре метров корпус корабля проносился мимо. Вот и срез кормы. Все. Крик отчаяния прорезал пространство над океаном. В это время, или на минуту раньше, какой-то недисциплинированный матрос, в нарушение приказа командира, вышел на ют подышать свежим воздухом. И вдруг ему показалось, что он услышал крик с моря. Он сразу же побежал в ходовую рубку и доложил вахтенному офицеру о том, что ему показалось. Вахтенный офицер не стал ничего уточнять сыграл тревогу, таковая предусматривается в подобной ситуации, и дал команду осмотреться на постах. Доложили – одного не хватает. Сразу же доклад командиру, разворот, и по старому курсу на старое место. И нашли, и подняли на борт незадачливого коллекционера и, что интересно вместе с сумкой. Его вытащили, дали стакан шила, начали распрашивать, но он ничего не помнил, видно был в шоке. Потом, говорили, что спрашивали у него, что бы ты делал если бы не подобрали тебя, плыл бы в Норфолк, ответил Суханов. До Норфолка было не менее 35-ти миль. Вот такие дела. У нас пока, слава Богу, все нормально. Насчет еды. Загрузились мы нормально, взяли помидор, огурцов, банан, даже немного ананасов. Бананов я набрал почти половину своего ящика, который под койкой, размер его 60 на 60 см. В общим если считать по штучно – штук сто будет. Ел их суток трое. Сегодня получил второе РДО от жены. Слава Богу, дома пока все нормально. В раноне Гуантанамо встретили западно-германский эсминец, тип "Лютьенс", разошлись с ним в паре кабельтов. Наши решили пройтись за ним. Развернулись и пошли, но пройдя минут тридцать, развернулись и пошли своей дорогой, а он подвернул градусов на семьдесят и взял курс на вход базы Гуантанамо.

   03 апреля 1990 года. 48-е сутки похода. Пройдено семь тысяч миль. Находимся в южной части Багамских островов. За сутки ничего существенного не произошло, если не считать, что мне сорвали вечернюю тренировку тревогой. Ночью проснулся от резкого стука, как будто снизу что-то в подушку ударило. Слышу качает, туда- сюда. Мысли нехорошие в голову полезли. Сон приснился. Жена шла навстречу, она на работу, а я куда-то, а в руках у меня как будто дипломат, а кто-то сбоку его открыл и пока я с ним возился, жена прошла мимо. В общим встал, вышел на палубу, вернее выглянул в дверь, а там ветер, дождь, волна, и я вернулся в койку. Было около 3-х часов ночи. Тренировку делал утром. В общим кончилось курортное плавание по Карибскому морю. Вышли в Атлантику, и сразу погода испортилась, точнее стала другая. Так же, по прежнему тепло, но ветер, волна, и, естественно, качка. А там ходили как по озеру – вода гладкая, лишь чуть-чуть рябью покрыта. Получилось как будто за двери вышел: там была жара, чистое небо, спокойная гладь моря, а здесь облака, хотя и солнце, ветер, волна. Днем рядом с кораблем летела группа цапель, восемь штук, над самой водой. На вид, со стороны, казались сильно уставшими, но к кораблю не подлетели. Летели интересно, махали крыльями в такт. Пять раз взмахнут, потом пауза, снова пять взмахов – пауза.