Следующая байка из Примечаний к роману "Морион" (2006):
" ... песнь не нова про Азорские острова — имелось в виду вполне гениальное окончание “Мелкой философии на глубоких местах” усиленно забываемого В.В.Маяковского:
...Вот и жизнь пройдёт,
как прошли Азорские
острова.
К Азорам мы подошли сразу после пережитого с немалой опасностью урагана. Тогда все были измучены и самим трёхдневным безумством стихии, и работами по нейтрализации его последствий. Это была сначала помощь второму нашему бедствовавшему кораблю разведки. Ведь в ураган мы влезли, проводя операцию “Водопровод”, во главе двух других, поменьше, кораблей нашей бригады. Шла наша “эскадра” неделю треугольником вне видимости друг друга. Ураган ещё больше разметал нас. Так вот, на одном из этих кораблей к концу испытания стихией сломался его единственный ходовой двигатель. Они драматически потеряли ход. “Харитон” срочно сблизился с ними, и мотористы в несколько приёмов пересылали через ещё не успокоившиеся волны при помощи бросательного конца необходимые запчасти. Потом, когда они обрели ход и мы распрощавшись пошли на юг, начались тяжкие работы по очистке разгромленного водой форпика — автономной и в шторм недоступной (её люк намертво задраивали) кладовки боцмана в самом носу корабля. Как обнаружилось только задним числом, морская вода во время урагана сначала проникла в цепные ящики с палубы через не зацементированные боцманом, как положено, а просто забитые обрезками брезента отверстия-клюзы. Оттуда, разбив задрайки люков, стала поступать в форпик, раскачиваясь там резонансно и громя всё на своём пути. Перемешавшиеся краски из разбитых тогда бочек образовали настолько ядовитую смесь серо-розового цвета, что доставать и выбрасывать за борт безнадёжно испорченные краской “дельные вещи” (плетёные кранцы и маты, деревянные конусы-чопы и клинья, страховочные сетки, пробковые спасательные жилеты и запасные чехлы) можно было только в химкомплектах и с изолирующими противогазами. Неописуемый смрад не давал дышать занятым на этих работах неделю, пока смесь красок не просохла. Но при этом она отвердела до совершенно каменного состояния. От палубы и переборок форпика её откалывали и отшкрябывали скребками, зубилами и даже топорами! А наверху пришлось восстанавливать окраску надстройки и крепить заново сорванные с фундаментов оба катера. Поэтому спали ночью все свободные от вахт мертвецким сном. И вот однажды утром, когда качка уменьшилась до штилевой зыби, дежурный по низам, одессит в возрасте, мичман Новиков попытался было продублировать сигнал подъёма голосом и боцманской дудкой. Но никто не хотел вставать, и в ответ на его повторные призывы из темноты кают полетели сапоги. Тогда Новиков, очень гордившийся тем, что как-то раз пропьянствовал в Одессе ночь с Высоцким, сменил тактику. “Тысячи дельфинов за бортом!” — заорал он истошно. Уже на упрямое повторение этой необычной фразы пришлось выползать наверх и ...мы застывали там с открытыми ртами. Вдруг стало совсем тепло по-летнему. В некотором отдалении действительно резвилась большая стая дельфинов. А за ними из горизонта до, как показалось, самого неба вырастала голубая гора! Это был, разумеется, оптический эффект, поскольку три недели до того мы берегов совсем не видели. Отвыкли. И эта поразительная гора до неба — остров Сан-Мигел — живо заставил вспомнить эпиграф к гриновской “Бегущей по волнам”: “...О, Дезирада, как мало мы обрадовались тебе, когда из моря выросли твои склоны, поросшие манцениловыми лесами. (Л.Шадурн)”. Однако на Азорах небольшие лесочки растут только на вершинах гор, а из океана высятся неприступные серые стометровые обрывы, завершающиеся возделываемыми плоскогорьями. Позже тем днём мы рассмотрели удивительные деревеньки, целиком состоящие как бы из одних церквушек. Просто, такое впечатление создавали выбеленные пирамидальные фронтоны каменных домов, заканчивающиеся дымоходами. Все равнины островов, кроме грунтовых дорог, были расчерчены лоскутами небольших полей с разноцветными на них культурами. Поля были разгорожены стенками, сложенными из вулканических камней. / Больше недели мы обходили один за другим все острова этого уникального посреди океана архипелага, пытаясь обнаружить американскую военную активность. Но кроме аэродрома и антенного поля на отдалённом островке Санта-Мария ничего особенного не заметили. Не забуду ... и безумно красивого зрелища на сумеречной громаде острова Терсейра, которое я подметил, стоя в одиночестве на сигнальной вахте. Тогда ста метрами выше уровня океана внезапно и последовательно (с секундными паузами) то тут, то там как по мановению руки невидимого дирижёра, стали загораться паутинной структуры группки мерцающих розоватых огоньков — ночное освещение разбросанных по всему плоскогорью острова компактных и уже не различимых в темноте до этого момента деревенек. Сейчас такой “трюк” можно смакетировать на экране монитора весьма элементарно. Да и уже в “Иронии судьбы” был применён подобный приём с ленинградскими фонарями. С выключением их. Но согласитесь ... увидеть такого рода “спецэффект” в виде не постановочного, а подлинного зрелища было более чем поразительно. ..."
