Печать

[bugor337]

Так я ж просто поправил. Без обид.

А я и не обижался, просто сказал, что замечание т.е поправку, принимаю так как оно справедливо. и объяснил почему применил это слово. Вот и все. Так что все в норме. Общаемся дальше.

[Вильховой Вячеслав]

Полностью согласен.

[bugor337]

Эпизод моря 1985 года
Калибровка пеленгатора «Заря».
29.01.1985 года
Сегодня позагорал. Минут тридцать пять. Сразу после обеда. Когда лежать надоело, пошел в каюту и проспал до 14-ти часов. После сна, согласно распорядка дня, развод на работы.
- Палуба должна быть выскоблена до бака! объявил старпом.
- Принимают участие все, и как бы, между прочим, высказал:
- Все загорать будут.
Выделили людей. Принялись за работу. Песок, загодя заготовленный в базе, панцирная сетка, выделенная боцманом и набитая на 50-ти мм брус, ну и конечно вода. Песок и вода смешивается на палубе посредством рук и ног личного состава, вооруженных брусьями с сеткой, трется до потери пульса, и в результате, как на фотографии в проявителе, проявляется яркая желтизна палубного настила. Побродив немного между работающими, я ушел в свой спортивный зал на тренировку. Прошло минут 35-40. Я как раз стоял в упоре лежа, на пальцах рук, когда в ЗИПовую зашел матрос Дедов:
- Товарищ мичман, вы здесь, а я уже весь корабль избегал. Там дали команду «Команде вельбота правого борта в вельбот». Поднявшись, и не убирая свой инвентарь, одев брюки, я выскочил из поста. Забегаю в каюту, там Коля Болгов, что-то пишет:
- Слушай Игорь, тут тебя уже человек десять ищут.
- Да я уже знаю, вельбот собираются спускать. Взяв компас, флаг, пробки от днища вельбота (я все это имущество хранил у себя, чтобы не потерялось), и ухватив спасательный жилет побежал на верх. Когда прибежал на шкафут, команда вельбота была уже в сборе, отдавались последние распоряжения. Поднялись в вельбот. Я ожидал, что старшим, с нами пойдет старпом, и обращаясь к командиру вельбота лейтенанту Николаю Бурмистрову, спросил:
- Товарищ лейтенант, а где старпом, почему его нет.
- Старпомом с нам пойдет вот кто, сказал он указывая на поднимающегося на борт вельбота начальника службы -1, весельчака и балагура, и как мне казалось, никогда не унывающегося человека, капитана второго ранга Фомченкова Владимира Емельяновича. Все разрешилось. Фомченков, дав последние указания радисту относительно ведения радиосвязи с кораблем, сказал:
- Поехали! Дежурный электрик ослабил стопор, и вельбот медленно поплыл вниз. Глухой удар о воду, отданы тали, и вельбот закачался на океанской волне. Запустив двигатель, мы пошли рядом с кораблем, постепенно отваливая от него. Пологая, длинная волна катилась вдоль борта корабля, обнажая его подводную часть метра на три, и мы также опускались на такую же глубину, с интересом рассматривая обросшее длинными коричневыми листьями подводную часть борта корабля. Перед тем как уйти из каюты, я захватил с собой свой фотоаппарат, и теперь торопливо снимал, пока расстояние до корабля было не очень велико. Раз, есть корабль обнаживший на ушедшей из под него волне носовую часть. Раз, есть корабль зарывшийся в набежавшую волну чуть ли не до самих шпигатов. Раз, волна разделила нас, и мы оказались по разные стороны вала, и только надстройка и мачты корабля виднеются над водой. Сделав с десяток снимков, я успокоился. Вельбот уходил все дальше и дальше, и из-за большого расстояния снимать стало не возможно. Наконец поступила команда застопорить ход. Вельбот, пробежав еще немного замер на месте. Рядом, буквально в каком-то метре от меня плескался океан, темно-синяя, цвета ультра-марин, вода. С каким-то, как пишут в книгах, восторженным любопытством, и в то же время с каким-то чувством: то ли страха, то ли опасности я смотрел на эту воду, в которой перемешиваясь крутились какие-то крупинки.
- Боже мой, думал я, - под нами глубина почти четыре километра. И тут же всякие глупые мысли в голову полезли:
- А, что если, например кит появится и просто опрокинет наш вельбот, или еще какая-нибудь живность выплывет. Ну и все в этом роде. Отвернувшись от воды, я сел на банку поудобнее и стал слушать, о чем говорят матросы. И что интересно говорили они приблизительно о том, о чем думал я.
- Самсоныч, искупаться не хочешь? - Обратился Фомченков к своему технику, старшему мичману Самсонову, который присутствовал здесь для калибровки пеленгатора «Заря».
- Нет, не хочу, а то нырнешь, а тебя какая-то живность схватит за яйца и утащит вниз.

[bugor337]

Эпизод моря 1985 года
Калибровка пеленгатора «Заря».
29.01.1985 года

Продолжение
- А интересно, здесь и дно есть? Вот бы посмотреть, что там. – высказал свою мысль кто-то из матросов, - там рыбы, корабли….
- Конечно, они там сейчас еб…..ся, - в тон ему вставил Фомченков. Вот так, слово за слово продолжалась беседа. По командам с корабля, мы периодически двигались: то вперед, то назад. Из-за большого расстояния было трудно понять, что они хотят от нас. Рация наша не работала, что-то там отказало.
- Все правильно, не унывая, говорил Фомченков, - главное – есть рация. Согласно руководящих документов, она должны быть! Вот если бы ее не было, то тогда кому-то вдули бы как следует. А так все в порядке, рация есть, только она поломалась. За это не вдуют, она поломалась после отхода от корабля. Наконец на корабле, видимо надоел этот цирк, и нам приказали подойти к борту. Подошли. На крыле мостика стоял командир, капитан второго ранга Бухинский Борис Николаевич, и кричал в мегафон:
- Ну, что вы там не видите ли ничего, мы ведь здесь показываем куда двигаться, бинокль то у вас зачем?
- Да не видно в него ничего, товарищ командир! Прокричал в рупор Фомченков.
- Ты Емельяныч не пи…..ди, не может этого быть!
- Товарищ командир, пытался вступиться за Фомченкова Самсонов, - в него не видно действительно ничего. Не обращая внимания на оправдывание командир продолжал:
- Давайте по новой зайдите, и станьте в пятистах метрах, справа сорок пять!
- Есть! Прокричал Фомченков, а мотористу – поехали!
Взревел мотор и вельбот, разбрызгивая пену, понесся вперед. Так продолжалось час или полтора. Мы обошли корабль со всех сторон, сделали, как нам казалось все замеры, но команды возвращаться все не было. Солнце уже село, и мрак, с каждой минутой, все сильнее окутывал нас.
- Нам, главное не потерять корабль из виду, сказал один из матросов.
- Не потеряешь, ответил Самсонов, вон видишь, огонек специально для нас включили, видно миль за пять.
Длинная полгая волна поднимала нас, и тогда было видно: и место, где солнце, между тучами, ушло в воду, и корабль, и огромную впадину уходящую вдаль, в сумрак, в конце которой она превращаясь в новую наступающую на нас волну. Создавалось впечатление, что перед нами широченный овраг, и мы стоим на одной из его сторон.
- В общем, остаться одному, вот так в вельботе, в океане, не очень приятная штука, - сказал кто-то из матросов.
- Конечно, особенно ср   ть неудобно, - продолжил Фомченков. Все дружно рассмеялись. Наконец дали команду подойти к борту. Подошли, вывалили кранцы. Высокий борт корабля черной стеной вырисовывался в плотном сумраке. Когда волна проходила, и мы оказывались в самом низу ямы, он, борт, как будто нависал над нами, закрывая собой половину неба, и открывая при этом свою подводную часть поросшую водорослями и ракушками. Ощущение такое, словно ты в колодце. Белая полоса ватерлинии взлета вверх на высоту, что до нее нельзя было дотянуться рукой. Затем она исчезала в пенных водоворотах, вельбот выбрасывало вверх на высоту, что руками можно было спокойно браться за ватервейс. У меня даже мысль мелькнула:
- Тут, в случае чего, можно просто перепрыгнуть с вельбота на борт корабля.
Все это давало понять, что подъем вельбота будет делом не простым. Итак, подошли мы нормально, правда промахнулись немного, но отработали назад и стали прямо под качающимися в воздухе талями шлюпбалок. И тут я ясно увидел, какую оплошность мы допустили при спуске вельбота. Это, как я понял, увидели и все остальные. Оказывается, мы отдали тали шлюпбалок в момент, когда и крен корабля был на наш борт, и высота волны была, если не на максимуме, то уж точно не на минимуме, и теперь, чтобы поднять вельбот, нужно было хорошо изловчиться, чтобы взять его на блоки талей. А для этого, необходимы слаженность действий, как носового, так и кормового закрепляющих. Вельбот стоит на максимуме волны две-три секунды, а может быть и меньше. Отдать тали одновременно после касания вельбота о воду дело одной секунды, а вот завести рым тали на гак вельбота, одной секунды явно не достаточно. И тут началось. То влетаем вверх, так, что блоки талей  волочатся по банкам и рыбинам вельбота, то летим вниз, и эти блоки взлетают вверх на недосягаемую высоту, чтобы через пару секунд обрушиться сверху на нас. Тут только смотри. С одной стороны бьет о борт, с другой – блок может так дать по голове, что и поднимать будет нечего.

[bugor337]

Эпизод моря 1985 года
Калибровка пеленгатора «Заря».
29.01.1985 года

Продолжение
Мы, свой рым могли закрепить уже несколько раз, а вот баковые не успевали. Пока поймают летящий вниз блок, пока подтянут его к месту, где кронштейн крепления - время уходит. А крепить нужно одновременно, иначе закрепленный в одной точке вельбот моментально станет вертикально, и все посыпятся вниз как груши. Последствия тут могут быть самыми печальными. Представьте себе барахтающихся в воде людей и вертикально входящий в воду на их головы вельбот.
Для начала решили убрать с вельботы всех лишних, в том числе и моториста. Мотор заглушили. Он, своим стуком, заглушал даже самых крикливых. Стало легче разговаривать. Я, в корме, когда блок опустился так, что можно было поймать его рукой, пропустил через него кормовой конец. Теперь корма держалась хорошо, мы могли подтягиваться к борту и отталкиваться от него, не боясь, что нас развернет. То же самое сделали и в носу. Однако нам от этого легче не стало. Корабль по прежнему валило с борта на борт, тали, в такт ему, по прежнему взлетали то вверх, то вниз, и мы, так же, летали вслед за этими талями, не имея возможности одновременно накинуть рымы на гаки. На лебедке еще оставался трос, и его попытались размотать, цепляясь за конец продетый в рым блока. Однако корабль валился на другой борт, барабан лебедки почему-то не раскручивался, а мы, повиснувшие на этих концах просто напросто вытаскивались из вельбота. Почувствовав, что ноги отрываются от палубы, мы бросали конец и как груши валились вниз. Наконец, немного поостыв мы стали ловить моменты когда корабль проходит мертвую точку крена, т.е. уже не кренится, но и еще не начинает выпрямляться. По времени эта пауза длилась секунды две, а если крен был сильный, и тали ложились на рыбины вельбота, то прибавлялась еще секунда или даже две, не больше. И вот мы стали как бы тренироваться, примеряясь, приспосабливаясь к возможности закрепить рым на гаке. Просто спокойно и деловито: ловим блок, подводим его к гаку и…не крепим. Затем снова ловим, подводим, смотрим: баковые на кормовых, кормовые на баковых. И снова не крепим. И так раза три или четыре примерялись. Без суеты, спокойно по-деловому. Не помню на какой раз, как-то само собой все получилось, вот что значит тренировка. Вельбот летит вверх, тали летят вниз, пауза, щелчок, и сильный рывок. Вельбот завис над водой. Вира! Электрик дает лебедке ход, и мы поплыли вверх. Закрепить вельбот на место, было делом нескольких минут. Здесь же в вельботе, как говорится, не отходя от кассы, был произведен разбор всего случившегося. Оказалось, при спуске вельбота мы допустили грубейшую ошибку, по словам Фомченкова , едва не закончившуюся ЧП. При спуске вельбота, мы отдали тали в момент, когда корабль имел максимальный крен на наш борт. В тот момент вельбот и коснулся воды. Следовательно, так сказать, подвесить его можно было только в таком положении. А вот если бы мы подспустили вельбот, завели мотор, подождали бы крена на другой борт, тем самым вытянув тросы талей на всю длину и коснувшись воды, могли спокойно отдать вельбот, а отдав, сразу уйти, мотор ведь уже работал бы. И по возвращении крен корабля нас уже не лимитировал бы, в любом положении корабля длина тросов талей была бы достаточной.
   Когда вельбот был уже закреплен, все ушли, и мы остались вдвоем с Бурмистровым, я, как бы между прочим, сказал ему:
- Много прочитал литературы о море и о том, что там происходит, и вот самому пришлось на собственной шкуре испытать все, что читал. Да где там все, это же почти штиль, а если бы штормило?
Да-а-а, протянул многозначительно Бурмистров. И в этом было сказано все.
******************************************************

[bugor337]

Когда я, в 2012 году, увидел эти фото, первая мысль была:
- Вот они мои фото, наконец, я их нашел!
Дело в том, что пленка, которую я отснял с видами корабля в тот день, пропала. Пропажу я обнаружил где-то, через неделю. Единственно, где я видел фото с этой пленки, так это на доске объявлений у кают-компании офицерского состава на стенгазете. Я давал пленку корабельному фотографу, который сделал фотки для этой стенгазеты. А вот забирал ли я у него пленку обратно или нет не помню, в общим, больше я ее не видел. Но радость моя была недолгой. Присмотревшись к фото где видна носовая часть корабля я увидел бортовой номер, и все мне стало ясно. Это не мои фото. На моих фото, бортовой номер корабля был еще на скуле. Но так как эти фото полностью отражали то, что я тогда видел, я и рискнул их присовокупить к моему рассказу о том дне.
Фото взято с сайта:
Фото@Mail.Ru: northen-fleet@community : ЭОС "Закарпатье": фото



А фото почему то не идут. Выскакивает окно "Извините, такой файл уже существует. Пожалуйста, переименуйте файл и попробуйте снова". Кино!!!

[Лесник]

...А фото почему то не идут. Выскакивает окно "Извините, такой файл уже существует. Пожалуйста, переименуйте файл и попробуйте снова". Кино!!!

Фото не идут,потому что они у нас на сайте (в частности,в Галерее ССВ-502) с этими названиями уже есть.У некоторых фото на Mail.ru по ссылке даже есть пометки,что они взяты с Форума Горячих Ручьёв (Hotstreams).
 Такая ссылка удобнее:
 http://foto.mail.ru/community/northen-fleet/1/#page=/community/northen-fleet/1/
 По навигации внизу страницы можно посмотреть другие фотоальбомы.

[Лесник]

...А фото почему то не идут. Выскакивает окно "Извините, такой файл уже существует. Пожалуйста, переименуйте файл и попробуйте снова". Кино!!!

  Чтобы разместить фото,название которого уже на Форуме есть,надо этот файл переименовать,т.е. обозвать его по другому или просто добавить или убрать хотя бы один знак в его названии (для компьютера это и есть переименование файла).Например,у этих из Галереи я добавил букву "а".
 Кстати,фото в нашей Галерее более ёмкие,чем по ссылке на Mail.ru:
 http://www.hotstreams.ru/forum/index.php?action=gallery;sa=view;id=521
 http://www.hotstreams.ru/forum/index.php?action=gallery;sa=view;id=520

[bugor337]

 Чтобы разместить фото,название которого уже на Форуме есть,надо этот файл переименовать,т.е. обозвать его по другому или просто добавить или убрать хотя бы один знак в его названии (для компьютера это и есть переименование файла).Например,у этих из Галереи я добавил букву "а".
 

Уважаемый Лесник, (уже в который раз) большое спасибо за науку. Записал методу, надеюсь больше этот вопрос не встанет. С уважением, Я.

[bugor337]

Док, лето 1982 года
18.06.1982 года.
Время уходит все дальше и дальше, унося с собой события и факты, покрывая их новыми фактами. И вот уже стираются из памяти сначала отдельные эпизоды, а затем оно, событие, и вовсе кануло в лету, как будто и не было его вообще. Память человеческая слаба, а посему не грех достойные для твоей памяти события своевременно занести на бумагу, ибо этот вид памяти надолго еще останется непревзойденным на нашей Земле.
Случай, который я хочу предать гласности, произошел на одном из судоремонтных заводов Северного флота в начале лета 1982 года. Весна в тот год не сильно баловала северян своей любовью, как впрочем, и во многие другие годы, за тем редким исключением, которые, в последствие, надолго остается в памяти как факт из рук вон выходящий.
Наш корабль находился на завершающей стадии ремонта и модернизации. Аппаратура вся установлена, работы в машинном отделении по ремонту главного двигателя закончены, и делать там больше нечего. Однако оказалось, что для завершения ремонта в машинном отделении нужно было заменить четыре дизель-генератора на более мощные, так как после модернизации, потребляемая мощность предполагалась намного увеличиться. Для замены дизель-генераторов корабль необходимо было ставить в док, так как помещения, в которых располагались эти агрегаты, находились ниже ватерлинии, а постановка корабля в док по плану намечалась еще не скоро. Руководство завода , чтобы не срывать сроки ремонта решило поставить корабль в док на три-четыре дня, чтобы заменить хотя бы два дизель-генератора, и тем самым убить сразу двух зайцев: - обеспечить фронт работ бригадам по установке и наладке агрегатов, и в дальнейшем, сдав отлаженные агрегаты заказчику, съэкономить время на установку двух оставшихся дизель-генераторов.
Нам было объявлено, что 2-го июня с утра мы становимся в док. Началась обычная предпоходовая подготовка корабля. Было странно наблюдать как корабль в решетках строительных лесов готовят к бою и походу. Посредством авральных работ все было вскоре приготовлено и нам оставалось лишь ждать подхода буксиров, которые и должны были завести нас в док. День прошел спокойно. Второй – тоже. Третий день, это была суббота, тоже начался спокойно. Было тихо. Никто ничего не знал, и не ведал. В девять утра я сошел на берег по делам, а когда через время возвратился, то меня встретил улыбающийся вахтенный и сообщил, что если бы я задержался еще на несколько минут, то вообще сегодня мог не попасть на корабль. Что приходил крановщик с плавкрана и сообщил, что начинается доковая операция и, что трап сейчас будут убирать. Я воспринял это сообщение в шутку, так как знал, что командира на борту еще не было, а без него, никто трап убирать не даст. Кстати, командир задержался, добираясь до поселка на перекладных, так как автобус, на котором он ехал, сломался на полпути. Вскоре подошел плавкран. Его закрепили у борта и стали ждать прибытия командира. Погода стояла замечательная. На небе ни облачка. И хотя воздух был прохладным, солнышко уже пригревало, и самые горячие из матросов начинали раздеваться, подставляя свои белые, как сметана тела под его ласковые лучи. Вода в заливе отдавалась такой голубизной, что будто в нее кто-то набросал синьки. Спокойно, словно дыша, она, то поднималась, то опускалась. Поднимая, то опуская на своей могучей груди наш и соседний корабли, которые были похожи на спящих сказочных существ никем не потревоженных в своей обители. Наконец прибыл командир, и все словно проснулись: засуетились, забегали в ожидании предстоящей съемки.
Всюду слышались шутливые разговоры: мол, наконец-то долгожданный первый выход. Трап был убран, и часам к двенадцати плавкран ушел.
Командир несколько раз обошел корабль, осмотрел состав швартовных групп, и иди с бака на ют, на шкафуте натолкнулся на меня. Поздоровавшись и узнав, что я нигде не расписан по швартовному расписанию дал указание находиться в составе ютовой швартовной группы на связи. Наступило время обеда. Люди разошлись, осталась только вахта. После обеда я вышел на бак, полюбовался заливом, вдохнул густого пахнущего йодом и мазутом воздуха, понежился некоторое время на солнышке. Небо было подернуто дрожащим маревом. Нестерпимая яркость солнца, которая была утром, немного померкла. Быть дождю подумал я. Часам к четырнадцати на небе откуда-то стали появляться облачка. Они росли прямо на глазах, и хотя ветра не было
облака двигались с порядочной скоростью и вскоре закрыли солнце. Сразу все померкло. Вода в заливе стала обыкновенной серой, воздух уже не пахнул водорослями, а окружающие нас сопки вновь стали угрюмыми. Потянуло ветерком. Вода в заливе зашевелилась стали появляться белые гребешки. Буксиров не было. По всему было видно, что сегодня к вечеру мы не закончим. Около 17:00 подошел первый буксир. Нам сообщили, что док начал погружение. Мы идем вторыми. Ориентировочно время было назначено на 20:00.

В этом посту написано, что буксир подошел около 17:00, а в следеющем, что в 21:00. Я это только сейчас заметил (08:05 21.08.2013). Я не знаю почему так вышло, но так записано в дневнике, видимо я тогда в чем-то ошибся, ведь записывал я про все это через две недели после этих событий. Возможно в 17:00 нам только сообщили о выходе буксира.

[bugor337]

Док, лето 1982 года
18.06.1982 года.
Время уходит все дальше и дальше, унося с собой события и факты, покрывая их новыми фактами. И вот уже стираются из памяти сначала отдельные эпизоды, а затем оно, событие, и вовсе кануло в лету, как будто и не было его вообще.

Прибывший на корабль дежурный капитан потребовал от командира, чтобы мы начали отдавать концы, дабы с приходом буксиров не возникло задержки.  Первый буксир прибыл в 21:00. Капитан буксира в категорической форме потребовал немедленной отдачи концов заведенных на берег. На это требование капитана буксира наш командир ответил, что ему торопиться некуда. И что только после прибытия второго буксира он начнет сниматься. С буксира, видимо, сообщили дежурному капитану о несговорчивости командира корабля, и тот прибежав из рубки дежурного, с берега потребовал командира корабля к себе для разговора. Когда командир подошел, дежурный капитан также потребовал немедленной съемки, мотивируя свое требование тем, что второй буксир уже идет, и чтобы мы не тянули время. Командир согласился с дежурным капитаном, хотя по его задумчивому виду было видно, что некоторые сомнения терзают его душу.
Отдали носовой, заведенный на правую бочку. Я в это время был в ходовой рубке. Командир, сидел в своем кресле, втянув голову в плечи, и напряженно о чем-то думал. Затем вдруг выпрямился, и ни на кого не глядя, произнес вслух:
- Нет, так дело не пойдет. Кто же нас потом крепить будет?
Я понял, командир опасался, что один буксир нас не доведет, а если мы отдадим концы, и в это время поднимется ветер, то нам будут очень плохо. Так как отдать концы намного легче, чем их потом выбрать и закрепить, тем более что люди на берегу, не подконтрольные командиру корабля могут просто разойтись, и тога нам быть на камнях. Дотянувшись до микрофона, командир дал команду съемку прекратить. Снова прибежал дежурный капитан. С пеной у рта он требовал немедленной съемки, послышались угрозы в адрес командира корабля. Но командир был невозмутим. Он молча стоял напротив дежурного капитана и о него как о скалу разбивались словесные причитания дежурного капитана. И вскоре стойкость командира бала вознаграждена. Около 22:00 внезапно налетел сильный порыв ветра. За ним другой, третий. Вскоре они превратились в сплошной тугой поток воздуха мчащегося в одном, только ему известном направлении. Замеряли скорость ветра. Она равнялась 15 метрам в секунду. Буксир начало бить о борт и он приняв от нас свои швартовы ушел. Мы остались одни. На берегу было пусто, ни-ко-го! Страшно было подумать, что произошло, если бы командир уступил требованиям дежурного капитана, а в его лице руководству завода. Где он этот дежурный капитан. Забился в своей рубке и носа не кажет. На наше счастье я увидел вышедшего наверх боцмана стоявшей рядом с нами ПКЗ и попросил его принять от нас и закрепить у себя наш носовой отданный накануне от правой бочки. Ветер буйствовал всю ночь. Наутро – ослаб, хотя волнение оставалось прежним. Было воскресенье. После 09:00 моя смена закончилась, и можно было бы сойти на берег, но трапа не было и единственной связью с берегом были швартовные тросы, которые гудели как струны под напором волн и ветра. Я сидел в каюте, смирившись с мыслью о пропавшем сходе. Внезапно по кораблю раздался звонок громкого боя, вызывали наверх вахтенного офицера.
- Что могло случиться, подумал я, - кого это принесло! А так как прийти кто-то мог только при помощи плавсредства, значит, при его помощи можно и сойти.
- Нужно срочно проверить, решил я, и бросился наверх. Буксир уже подошел и по поданному штормтрапу поднимались офицеры очередной смены.  У вышедшего наверх командира я запросил добро на сход. Получив «Добро» я бросился в каюту, по пути оповещая всех, кого мог о возможности сойти на берег. Одевшись, я вышел наверх. Здесь уже собрались все, кто мог сойти. Таких набралось аж четыре человека: я, механик, гидроакустик и техник. Ступив на палубу буксира мы приняли от техника наши портфели и поставив их в сторону стали наблюдать как он опускается вниз. В это время буксир почему-то повело в сторону. Скользнув носом по борту, он зацепил висевший вдоль борта штормтрап и потянул его за собой. Угол наклона трапа начал быстро расти. Мы затаили дыхание. Техник висел между небом и водой, держась руками за балясину трапа, которую обхватил локтевым суставом, прижав его вместе с балясиной к груди. Одна нога при этом у него упиралась в другую балясину, на которой он раньше стоял, а другая – обхватив тетиву коленным суставом, упиралась носком ботинка в борт корабля. Буксир продолжало бить о борт и трап, в такт ударам, дергался как норовистая лошадь пытавшаяся сбросить с себя своего седока. Сколько времени так продолжалось, не помню, мы стояли как завороженные, наблюдая за борьбой человека и стихии, не в силах помочь висящему. Наконец на буксире дали ход, и отвели нос в сторону. Трап, освободившись, вернулся в исходное положение. Мы облегченно вздохнули. Вторым заходом техник был принят на борт буксира.

[bugor337]

Время уходит все дальше и дальше, унося с собой события и факты, покрывая их новыми фактами. И вот уже стираются из памяти сначала отдельные эпизоды, а затем оно, событие, и вовсе кануло в лету, как будто и не было его вообще.

На другой день ветер почти стих. На корабль вся наша группа прибыла тем же способом, но теперь уже без приключений. Вечером подошли буксиры и нас повели в док. Завели. Выставили по отвесам на места. Пришлось дежурить у этого отвеса, чтобы корабль не ушел при всплытии дока со своего места. Дежурили всю ночь. Было холодно, ночь была морозной, дул холодный пронизывающий ветер, выпал снег.
В 08:00 док всплыл, авралу был дан отбой. Начинался новый рабочий день 07-го июня. В доке мы простояли шесть суток. За это время нас разрезали, вытащили старые дизель-генераторы, загрузили новые. Заварили отверстие, проверили рентгеном сварной шов. Все было нормально. Можно было выходить. Доковая операция была назначена первоначально на субботу, затем ее перенесли на воскресенье (12.06.82). Под утро в понедельник убрали трап. В 08:00 док начал погружение. Кроме нас в доке стояли: плавкран, сторожевой корабль 159 проекта, и МПК проекта 1124. Всех должны были вывести сегодня. Внезапно док прекратил погружение. Оказалось, что в спешке на сторожевике при постановке винта забыли заложить сальниковую набивку, и внутрь корабля стала поступать вода. С набивкой возились долго. Смена, вчера сошедшая с корабля сегодня, нашла его в доке в полупогруженном состоянии и почти вся разошлась по домам. На борту оставалась моя смена сидящая уже третьи сутки. После обеда, видимо закончив с набивкой на сторожевике, док продолжил погружение. И тут новая напасть. Наш корабль, только начав подвсплывать, стал крениться на правый борт. Все сильнее и сильнее. Наконец, когда крен достиг 14-ти градусов, док прекратил погружение. Что такое 14 градусов. По числу 14, это не так уж и много, но палубы накренилась так, что ходить было крайне неудобно, и если бы она была мокрой, можно было просто поскользнуться, упасть и проскользить по палубе до самого противоположного борта. А сам корабль своим кормовым РПУ почти касался реи мачты сторожевика. Ну, просто практически полный навал на соседний корабль. Начали разбираться, что к чему, но как я понял виновных, найти не удалось. Все свалили на механика капитана 3 ранга Минякина Валерия Павловича. Мол, это он сделал неправильные расчеты по центровке корабля. Я лично беседовал с командиром отделения электриков ст. 1 ст. Козыревым, который утверждал, что все обстояло именно так.
Короче говоря, кто ошибся: механик в расчетах или трюмные при перекачке воды из цистерны в цистерну, так и осталось для большинства тайной.
Наконец перед ужином док закончил погружение. Из дока нас вывели около 19-тичасов. К 21-му часу мы стали на место, закрепив основные кормовые швартовные концы на берег, и завели два носовых на бочки. К 23-м часам все работы были прекращены, и личный состав ушел отдыхать. В связи с неприбытием смены я заступил дежурным по низам. Ночь прошла спокойно, если не считать, что страшно хотелось спать. Утро 14 июня началось как обычно. Подошел плавкран, подали и закрепили трап. Прибыла смены. Жизнь входила в привычное русло.
P.S. за командира корабля тогда был старший помощник командира
капитан 3 ранга Хананов Кушук Махмудович.

Потом, спустя несколько дней, как-то сами собой, родились эти строки. Я послал их в газету «На страже Заполярья», но их вернули с нелестной оценкой. Выкладываю снова.

Над нами, третий день, циклон кружится.
Заряды снежные, метель, порой не видно ног.
Ну, кто рискнет на климат этот положиться,
Ведь восемь пятниц у него, здесь, не дай Бог!

- Так, что же в этом странного такого
Несведущий мне скажет, ведь зима.
И даже в средней полосе, бывает, от порога
Не отойдешь, такая кутерьма.

И это в средней, а не за Полярным кругом,
Там где зима у Вас, действительно, люта.
Так что не нужно всем кричать о том, будь другом,
Тут ничего особенного нет, лишь суета.

- Ну что ж, пусть суета, так эту мысль гоню, я.
Быть может, в этом нет и вправду ничего.
Но только лето здесь сейчас, точнее, пятое июня!
Тут правильно прошу меня понять, я, только и всего.

[Alex1957]

Спасибо автору, читаю с интересом. В доке на "Закарпатье" был в ноябре 1978 г. Кто не был тот не поймет...

[bugor337]

Встреча с Находкой
02.02.1985 года
Утром проснулся от какого-то шума, что-то каталось по надстройке. Крен на один борт и оно поехало-поскрипело. На другой - то же самое. Так и не уснул Около семи часов в каюту зашел дневальный по кубрикам и разбудил боцмана:
- Товарищ мичман, там Горчаков вас требует, «Находка» стоит у борта. (Горчаков Евгений Игоревич, капитан второго ранга, начальник службы-2, командовал ютовой швартовной группой). Так как я уже не спал, то решил тоже выйти посмотреть, как это «Находка» ночью, так тихо, подошла к борту. Даже боцмана не поднимали. Вышел из каюты на площадку тамбура и здесь сразу же дверь на ют. Выйдя на ют, я увидел в каких-то 3 х-4 х-кабельтовых, «Находку». Низкий корпус, высокий полубак, и широкая лобастая надстройка посредине, придавали кораблям этого проекта какую-то особую изящную и стремительную осанку. Красивый кораблик. В момент моего выхода на «Находке» дали ход и стали приближаться к нам. Я вернулся в каюту, взял фотоаппарат и снова вышел. Сделав вокруг нас круг, «Находка» развернулась у нас по корме, подошла к правому борту и мы так и шли минут двадцать. Дистанция бала небольшая, и механики переговаривались друг с другом, выясняя, что кому нужно. «Находка» должна была принять у нас воду и топливо. Она возвращалась в базу. Снова отвалив в сторону и сделав круг у нас за кормой, «Находка» стала подходить к нам с кормы для приема швартовного конца. С «Закарпатья» подали 150-ти мм пропиленовый конец. Просто бросили его в воду и начали травить. Конец поплыл себе, прямо приближаясь к «Находке».  Но там, с первого раза его не приняли, что-то у них не заладилось. В общем, поманеврировав немного вокруг конца, его наконец приняли. Когда конец закрепили «Находка» почему-то рыскнула вправо и стала нас догонять. Что там произошло не знаю. Наш командир, конечно ругался, требовал от старпома чтобы тот по мегафону крикнул им чтобы обороты двигателей сбросили, но у старпома почему-то испортился мегафон. Старпом огляделся вокруг, увидел возле себя мичмана Шишина. Вручив ему мегафон, приказал отнести его в рубку, а оттуда принести исправный. Шишин был в это время хорошо выпивши, как ушел, так и пропал. В общем, на «Находке» дали задний ход, чтобы приостановить обгон «Закарпатья». И получилось, что они почти остановились. А мы-то, идем. Буксирный трос натянулся как струна и начал трещать. В том месте, где он терся в нашем кормовом центральном клюзе, повалил дым. Все бросились в рассыпную, но трос, на удивление всех, выдержал. С «Находки » подали свой 220-ти мм. Их командир капитан 3 ранга Тихов, лично руководил операцией с полубака. Мы приняли их конец, и все пошло так как и должно было быть. Подали шланги, устроили канатную дорогу, и наша почта ушла к ним. Океан был спокоен, правда небольшая зыбь покачивала наш корабль, а вот «Находка», это нужно было видеть. Вот где кидает людей, что уж там говорить о малышах. Ход был не больше 4-5 узлов, а «Находка», бедная, прыгала за нами как пустая консервная банка на веревочке у бегущего мальчишки. После обеда, часов в 16 все было закончено. Шланги убраны, концы отданы и «Находка» отошла. Наши спустили левый вельбот, и к ним пошла делегация. Они там побыли час-полтора, и в ожидании их вельбот вернулся к своему кораблю и встал у борта. Я это пишу, чтобы отметить такой момент. Было солнечно, вода светилась голубым цветом, вельбот стоял в тени, где вода не так сильно светилась голубизной на солнце, но что интересно, белый корпус вельбота отражался в воде и на фоне этого белого отражения голубая вода приняла такой оттенок, что я сначала не понял откуда такой цвет и взялся. Это был неописуемый цвет: нежно голубая лазурь с оттенком шелковистости, и эта нежная шелковистость ощущалась просто физически, казалось опусти руку в воду и ты почувствуешь эту мягкую ее шелковистость. Потом наши вернулись, мы дали ход, а «Находка» выбрасывая в небо струю дыма, подняв сигнал (какой не знаю нужно уточнить, наверное пожелания всего доброго), и отваливая штевнем словно плугом белые пласты стала удаляться. Она шла домой. Ну а мы в обратную сторону.  Нам еще предстояло провести здесь еще несколько месяцев. Потом, я пошел посмотреть, как будут принимать вельбот Сэма (если что новое увижу, возьму себе на вооружение). Но там что-то не стало получаться и я, как обычно, взялся помогать. Вымазал руки, но вельбот общими усилиями закрепили. Все разошлись по своим делам, а я в каюту. Хорошо, что был стиральный порошок, мазут легко отмывает. А то хоть зубами выгрызай.

"Находка" заходит для принятия буксирного конца. На полубаке, тот кто слева, командир корабля капитан 3 ранга Тихов. Снято мной 02.02.1985 года.

[bugor337]

А это спустя несколько часов. "Находка" на бакштове. Рядом, чуть правее, виден трос канатной дороги. Идет передача документации, посылок, продуктов, и пр. Снято из иллюминатора помещения 15-18.