08 марта 1990 года. Утро прохладное.
12 марта 1990 года. Судовое время 12 часов 10 минут. С утра отличная погода, я сказал бы изумительная. Такую мы долго ждали. Тихо, тепло, легкий ветерок. Хочется лечь на палубу и поспать.
Море вокруг как озеро, спокойное до самого горизонта, а там уходит в дымку и срастается с небом, таким же белесо-голубым и туманным. Стою по низам, но так как основная масса народа на верху, то и я, под этой маркой, тоже стою облокотившись спиной о фальшборт, и греюсь. Только что не раздеваюсь и не лежу. А народ толпами валяется на палубе, в основном, одетыми только в трусы. как хорошо, что из дома взял солнцезащитные очки. Без них просто беда. Солнце слепит неимоверно. Да, что то забыл упомянуть, что отпускаю бороду. Вот уже почти месяц. Сначала была небритость. Потом стал заросшим как бомж. Теперь появилось что-то похожее на бороду. Интересно, что вообще из этого получится? 14 часов 15 минут. На корабле никого. Все разошлись по местам проведения политзанятий. Везде пусто, тишина. прошел по кубрикам, посмотрел. Порядок относительный. Несколько минут, а может и десятков минут можно посвятить себе. Идут двадцать шестые сутки нашего моря. Домой хочется - спасу нет. А как подумаешь, что впереди еще ни конца ни краю не, видать - оторопь берет. И что интересно, ни о каких деньгах уже и не думается. Там, в базе, когда почти каждый день дома бывал, о деньгах, которые можно заработать в этом море думалось и планировалось, а сейчас как отрубило. Мысли только о доме. Как там? Часы не перевожу. Живу по Москве. Существую по судовому. Как посмотрю на часы, так и думаю: вот мол, мои, то-то делают. Сейчас московское время 20 часов 20 минут. Значит дома, то-то и то-то… Вот такие мысли. А деньги, как говорится, сколько будет, столько и получим, сколько получим столько и будет. Информации о стране мизер. Сегодня начался съезд. Что там на придумывают, как оно будет, куда нам после моря возвращаться придется? Описывать какое красивое море, небо, солнце, не буду. Не писатель, слов не могу найти. Просто, потом, дома попробую на пальцах все рассказать и показать. Да разве расскажешь. Не зря говорят: лучше один раз увидеть.
13 марта 1990 года. С утра пасмурно, идет дождь. Встал в шесть часов сорок пять минут, по судовому времени. Вышел на ют, сделал свои пятьдесят кругов и начал разминку, как вдруг из иллюминатора поста, а они выходят на ют, выглядывает групман Макаров, и зовет меня к себе. Подошел, что случилось? Слышно плохо: море, ветер, вентилятор, все шумит. Только и понял, что чувствительность приемника упала. Пришлось все бросать, и подниматься на пост. А
там ажиотаж. С КП разрывают, ведь устройство пеленгования в этом участке диапазона у нас, и оно одно, и не только на весь корабль, но и одно на всю округу, вплоть до самого горизонта. А где-то там, впереди, идут наши непримиримые друзья, и их нужно не только услышать, а еще и наехать на них. А куда ехать, если вокруг одно море, и везде оно одного цвета. Попробуй разберись. К обеду, я наконец вырвался с поста. Нужно было получать вино, готовиться к заступлению по низам. Ведь жизнь на корабле никто не отменял. А на посту остались групман с инженером.(вместо Руденка инженером на походе был Коля Бурмистров, капитан-лейтенант, Николай Александрович Бурмистров) Что там случилось, и от чего так получилось, я так и не по интересовался. У меня своих проблем по горло - решай, не перерешаешь. Но пеленгатор заработал, и наше положение было спасено. К полудню, погода разыгралась. Как и вчера, пригрело солнышко, и снова все, как тараканы, на ют полезли. Старпом придумал развлечение на поход. Решил покрасить корабль. Но покрасить по своему, по-татарски. Сначала он говорил, что будем красить в базе, потом у него, что-то надломилось, и он решил все это делать в море. Для начала предложил содрать старую краску. И вот с сегодняшнего вечера, вместо пустой игры в домино, народ был приобщен к общественно-полезному труду. Однако посмотрим, что на это скажет мастер. Ведь начни обдирать краску сейчас, придется все время ходить ржаво-бело-красными. Сегодня первый раз наказал матросов работами. Одного заставил отдирать грязи с палубы стеклом т.е. циклевать, а другого направил в машину, оказывать помощь мотористам. Слов не понимают, приходится доводить до них свои мысли через ноги и руки. Ну что, например, можно сказать о человеке, который чтобы не мыть посуду, ложки, выбросил их за борт, два десятка. И это-то при нашей бедности на посуду. Стоял рабочим по столовой, не выдал личному составу колбасу, сказал, что не знал, что она есть. Помощник оставил его еще на сутки. А сегодня он, в отместку, выбросил ложки. Старпом раздел его до гола, в переносном смысле, конечно, пинал его, по каюте, как мяч, затем дал пять нарядов рабочим по камбузу. А на камбузе Тихон коком-инструктором. Матросы его боятся как огня, т. е. камбуза, ну и конечно Тихона на камбузе. В общем живем потихоньку, как можем. Целый день ушел на маневрирование по морю. Пытаемся выйти на друзей, которые своей толпой идут на боевую службу на Средиземное море. Но пока безрезультатно. Вроде и сигнал от работы от РЛС мощный, и хорошо слышен а, как говорится: - и море пустынно, и цель не находится... Возможно прохождение сигнала хорошее, поэтому слышим их из далека, а сами они, т.е. кораблики, где-то далековато. Судовое время 23 часа 30 минут. Дома 17 часов 30 минут. Вечером доделал тренировку прерванную утром. Понравилось. Завтра, начинаю по вечерам, как было дома. Вечером была политинформация от политуправления ВМФ. Дубовая какая-то. Ничего о положении в стране. По неофициальным источникам (кто-то, где-то, слушал всемирную службу московского радио) у нас в стране утвердили должность президента, а вот как насчет шестой статьи, ни слуху, ни духу. У офицеров информация длилась намного дольше. Что им там рассказывали? А ну их всех в баню! Главное, что бы дома было все хорошо. Жду захода. Жду почту. Опять таки по слухам. Говорят у "Таврии" заход прошел на рейде. Мол, с горем пополам заправили их там, на Кубе, и все. Никаких сходов и никаких продуктов. Как оно будет у нас?
14 марта 1990 года.
Cегодня календарный месяц, как из дома. Утром проснулся в начале седьмого. Вставать не стал. Лежал, думал. Думал о доме. В общем, мысли только о доме. Если что-нибудь делаю, мысли о работе, но стоит только остановиться, и как говорят, задуматься, ничего в голову не лезет, только дом. Полежал, встал, позвал Колю Тихона,
вскипятил чай. Только сели, тут и боцман подвалил, как-то сам по себе. Говорил всякую ерунду, а мы пили чай с сухарями и клубничным вареньем (до сих пор держится), и слушали. Все пили чай с сахаром, а я нет. Все бросали варенье в чай по чайной ложке, а я набираю варенье в ложку, и потом понемногу слизываю, и запиваю. Так вкуснее. Наверное, таким образом, я больше всех варенья поедаю.
Наверху сильный дождь. Время подъема. Иду в кубрик. Поднимаю своих чад, и пока они умываются и чистят зубки, иду в каюту и пишу. Наверху температура градусов 15-18. Прохладно. Дождь прекратился. Сквозь дымку проглядывает солнышко. Ветерок встречный. В общем это море всех удивляет. То оно штормовое до самых Азор, то теперь
вместо обычного тепла, вот такие выверты. Пришел Слободенюк и решил попить чаю, с нами и с вареньем, он еще не пил, и чайная церемония пошла по второму кругу, и потекла беседа снова о житье нашем, бытье. И так жизнь продолжается. Отстоял дежурным по низам. Бегал то вверх, то вниз. Следил за порядком: контролировал, наставлял, драл, хвалил, и так далее. Все как обычно. После смены с дежурства, собрались в каюте попить чаю. Это у нас закон – попили и пошли работать. На корабле идет подготовка корпуса к покраске. Сдираем старую краску, и готовим к покрытию суриком. Но олифы, на корабле
всего 60 кг. Как будем краситься не знаю. Разбирался с нарядами. У меня вчера дежурный по камбузу, силовым методом, задействовал моих троих человек вместо двоих. Из команды Слободенюка, значит, человек не заступил. Сегодня я попросил его поставить своих. Он согласился. Потом оказалось, что из другого подразделения должен заступить
еще один человек. Значит один человек Слободенюка лишний. В общем собрались три старшины команды, поговорили, разобрались, и разошлись объявлять окончательное решение своим. Все решения должны быть простыми и понятны людям. Вот так и живем. Жизнь бьет ключом…
15 марта 1990 года. Утром поднялся в восемь. Лег спать по судовому в 01 час 5о минут, по Москве часы показывали 06 часов 50 минут. Думаю, ну как тут желать спокойной ночи моим, когда они через 10 минут будут вставать в школу. Погода хорошая, солнышко светит, правда сквозь дымку, но все равно ярко хотя и не на все сто процентов. Утром пришлось задрать старшин, правда не всех, из шести только двоих, но остальные стояли и слушали. Сделал сигнализатор ручного тормоза, работает отлично. Осталось достать динамик и прийти домой. Очень хочу, и надеюсь осуществить и то, и другое. 16 часов 05 мину судового времени 22.05 Москвы, Сменился. Перекур 10 минут. Только что прошел сильный короткий дождь Небо все в тучах, ветер средней силы метров 10 в секунду, дует с правого борта, и там же справа, огромная дуга сверкающей всеми цветами – радуга. Красиво смотрится на фоне темно-синей воды, и белесого, чуть с серинкой, неба. Немного подустал, иду пить чай.
16 марта 1990 года Пятница, с утра стирка, и небольшая, как у нас ее называют, расширенная приборка, обед в 13 часов по судовому, перевод часов на час назад, теперь разница с Москвой – семь часов, и потом в 16 часов 30 минут развод на большую приборку. А сейчас 13 часов 15 минут, дома 19.45. Обед в кают-компании, у нас, начинается В 12 часов 30 минут. По команде" Команде руки мыть!" можно заходить для приема пищи. Я, обычно, захожу минут через 5 - 6 т.к. строю своих людей, проверяю как они заходят в столовую, как начинают принимать пищу, затем иду к себе. В это время в кают-компании полный комплект мичманов: звон посуды, стук ложек, шум, гам, подначка, смех, иногда от удачной шутки взрыв смеха. Как во всяком обществе есть свои тихони и свои заводилы. На мой взгляд, у нас их, если грубо очертить, то так, по номерам: 1-й Саша Бобин, 2-й Володя Дударев, по кличке Владимир Ильич, и далее без номеров Игнаткин, старшина команды электриков Володя Новгородов, и боцман, со своими плоскими шутками. В общем, есть кому поболтать. И как правило, в основном все шутки сводятся к сексуальным моментам жизни, или другим моментам, но все равно связанных или вращающихся около этого. Например: сегодня завели разговор, вернее, когда я зашел в кают-компанию, все вокруг гудело. Спорили спецы ОСНАЗ, и спецы группы движения, – старшина команды трюмных Володя Дударев и старшина команды электриков Володя Новгородов. Дударев: "Мы столько соляра сжигаем, что никакой информацией его не окупишь", "Хорошо, что еще бесплатно", это Новгородов, "вот перейдет БЧ-5 на хозрасчет, тогда мы вас покатаем, перерасхода не будет". ОСНАЗовцы не заставляют себя долго ждать, ответ готов немедленно: "Да мы разведку можем вести и в базе, тогда ваш соляр никому не будет нужен, и у вас начнется безработица". Дударев, " а мы сено возить будем". Тут в эту перепалку вмешался я, "Ребята, о чем спор, ведь еще когда и пароходов не было, а разведка была. Правильно, подхватил Игнаткин. Постепенно разговор переходил, как в том мультфильме: чья работа важнее: Бобин говорит: "Вот не испеку хлеб, все будут голодными, какая из вас разведка будет". Верно в общем-то. Все важны, все дело делают. "вот кок сварил наваристый суп", начал кто-то, а Бобин, в своей манере, перебив последнего, продолжил: "Так мы же не знаем, что он там варил...". Короче, прозрачно намекая о чьем-то пенисе, который якобы для наваристости держали в варящемся супе, те кто его варили. Все гогочут, каждый старается поддать, как ему кажется, что нибудь по острее. Иногда получаются хорошие, смешные шутки, а иногда, бывает, просто пошлятина, и смакуется она и обсуждается со всех сторон. В 17.30, вместо ужина побежал в парилку. В последнее время вообще не ужинаю, тренировки. Сегодня у меня выходной. Попарился – 97 градусов, не много , но дышится трудно. Хорошо, что хоть вода холодная была, точнее забортная, соленая. Не очень холодная, градусов, где-то 18, а пресная горячущая. Немножко, только и успел мыло с головы смыть водой терпимой температуры, а потом смывал все собой. Придя в каюту, набрал пресной воды из крана, пошел в душевую и еще раз ополоснулся. После всего этого вышел на ют, сел на скамейку и начал балдеть. От парилки у меня появилась какая-то слабость в теле. Я посидел немного потом пошел в каюту, выпил стакан яблочного сока и снова вышел на ют. Легкий ветерок приносил прохладу, и от нее было так приятно, что захотелось тут же лечь на палубу, укрыться чем нибудь легким и заснуть. Постояв примерно минут 20 я вернулся в каюту. Постирался и лег в койку читать книгу. До чая оставалось около полу часа. Живот уже начало подводить, хочется заглотить что-нибудь.