Курка, млеко, яйки... Все помнят эти слова из фильмов про фашистов. А я вспоминаю рассказ бабушки , как все это повторилось в конце войны, но немного по-другому.
Через поселок, в котором она жила, гнали колонну пленных фрицев. И вот эти грязные, в лохмотьях фрицы заходили к русским во дворы, и пытались менять самодельные игрушки, глиняные свистульки и всякое такое на что-нибудь поесть.
Зашел и к ним один такой, и со словами "Либе, катоше" (Хлеба, картошки) начал протягивать им свои самоделки. И они дали ему еды. И многие давали. Ибо не было к этим жалким людям уже какого-то чувства ненависти, а была жалость и Христова любовь. Да, можно было плюнуть ему в лицо, огреть кочергой - никто бы слова не сказал, но не делали этого.
Когда немец взял, то, что ему дали, у него задрожали руки, и он беззвучно разрыдался. Слезы текли по его впалым, небритым щекам. Он кое как смог выдавить из себя "Данке!", его окрикнул конвойный, и он побрел к колонне. В семье бабушки на тот момент было три похоронки. Вот такой вот он, русский человек...
Победить врага - это по-русски. А вот измываться над уже поверженным врагом - нет. И когда мне говорят, что вы мол, русские, злорадствуете по поводу того, что происходит на Украине, я всегда вспоминаю эту историю, и могу сказать, что вы просто совсем не знаете русских.
© Вадим Сибирский
И ещё.
Когда-то, в начале семидесятых, я знал одного старого немца, бывшего артиллериста, прошедшего от Парижа до Сталинграда. Он рассказал мне свою историю.
В самом конце войны он раненый попал к нам в плен, и вот его и еще пятьсот таких же везунчиков, утрамбовали в вагоны и повезли куда-то далеко за Урал.
По дороге почти не кормили, да и поили не каждый день, но немцы держались как могли. Дисциплина у них была железная, никакого «беспредела», все слушались своих офицеров, честно делили каждую крошку хлеба, тяжелобольным подбрасывали лишний кусочек и лишний глоток тухлой воды.
И в результате, из полтысячи человек, за две недели пути, умерло всего только человек двадцать, для их питания и состояния, вполне неплохой результат.
Чтобы перебить голод и жажду, пленные, целыми днями мечтали, обсуждали и размышляли – каково им будет там, в лагере? Эх, скорей бы только добраться до места, там должно быть полегче.
Но однажды рано утром, на каком-то забытом богом полустанке им объявили:
«Граждане фашисты! По пути вы сожрали всю свою пайку и кормить вас больше нечем, а ехать до лагеря еще неделю. Назначьте команду - человек десять, тут недалеко есть деревня, пусть ваши походят и попросят у людей Христа ради, может, кто сжалится и какой гнилой картохи подаст.
В полночь эшелон отправляется, учтите, опоздание – это побег!»
Из пятисот человек быстро выделилась группа лихих «Бременских музыкантов», которые умели петь, плясать и дуть в губную гармошку. Лучше ведь не просто просить, а как-то попытаться заработать.
Охрана не особо переживала что трубадуры разбегутся. Куда им бежать, если на тысячи километров вокруг страна победителей?
Вечером уличные музыканты вернулись на станцию совсем потухшие, глаза их были как у безумцев.
Они ничего не принесли. Совсем ничего.
Побежденные, впервые своими глазами увидели как живет народ-победитель. Весь день деревенские детишки бегали за ними, жалостливо протягивали руки и показывали на рот. Они просили у пленных немцев, хоть какой-нибудь еды.
А сами колхозники варили суп из травы и коры деревьев.
Чего же ждать зачуханным пленным врагам, если победители и сами еле передвигают от голода ноги?
От этих новостей, силы покинули бравых немецких вояк.
Той же ночью, триста человек из пятисот, покончили с собой…
http://storyofgrubas.livejournal.com/182886.html
